Право на месть

Ледова Анна

Но ведь это невозможно! Какие бы скрытые резервы не таил в себе разум, но нельзя же узнать то, о чем даже не догадываешься! Объяснения два. Первое – мэтр Друмис прав. И мир сновидений не ограничен одним только разумом спящего; он гораздо, гораздо шире. В нем – вся память всех людей. В том числе тех, кто уже читал эту книгу. Или же самого автора. Не сумев отделить сон от реальности, я, получается, неосознанно воспользовалась этим бескрайним источником знаний, смогла заглянуть за пределы себя. Но вот парадокс: если бы я точно знала, что сплю, смогла бы я преодолеть собственные границы и прочитать ее, или увидела бы чистые листы?

Второе

объяснение – я продолжаю спать. Настоящих сказаний Дваля я на самом деле не читала, и когда уже совершенно точно проснусь и сравню их с реальной книгой, то содержание не будет иметь ничего общего с написанным…

Я нервно рассмеялась, а потом схватилась за голову. Растрепанная, сидя с раскрытой книгой прямо на полу у стеллажа. Вспомнился мэтр Друмис с его мутным блуждающим взглядом. Да я сейчас не лучше выгляжу… Манс не торопится что-то объяснять (да и разговаривал ли он вообще со мной?), а сама я вот-вот потеряюсь между явью и сном, ничем не отличающемся от реальности. От накатившего отчаяния непроизвольно заплясали черные огоньки на пальцах, опалив страницы.

Да крыжты зеленые… Почему сразу не сообразила? Вот же оно, отличие! Пискнула какая-то второкурсница, застав меня сидящей на полу и всю объятую черным пламенем, зато с безмятежной улыбкой на губах. Уфф, не сплю…

Но с нетерпением буду ждать следующей ночи.

Глава 9. Между сном и явью

Все последующие дни сонный мир словно проверял меня на прочность. Мне казалось, что я бодрствовала постоянно. То в реальности, то в мире сновидений, но разум не отключался ни на секунду. День и ночь превратились в череду прыжков, сменяющих друг друга ситуаций, где сначала следовало удостовериться в реальности происходящего. Потому что я началапросыпаться во снене только посреди ночи в своей кровати, но и на занятиях, в столовой, в вечернем Разнотравном саду… И каждый раз греза была совершенно неотличима от реальности. Я запросто могла болтать с духами или спрашивать о чем-то преподавателя, пока в конце концов не появлялся говорящий громадный манс, разочарованно качая шипастой головой, и не убеждал проснуться.

Греттен мог только проводить. Научиться же изменять этот мир мне предстояло самой. А пока что я приучила себя постоянно обращаться к магии. Есть магия – реальность. Нет – сон. Мне нужно было видеть черный огонь на кончиках пальцев или чувствовать тяжесть скимитара, чтобы понимать, где я сейчас. Даже если ненадолго прикрывала глаза. Мир снов оказался настолько коварен, что я могла проснуться внутри сновидения несколько раз подряд и все равно оказывалось, что сплю… И еще я до одури боялась, что когда-нибудь смогуприснитьсебе магию. Да, она будет ненастоящей, но я-то буду уверена в обратном. И границы между мирами сотрутся окончательно.

Так что, пока этого не случилось, следовало как можно скорее научиться управлять миром снов.

– Ардин?! – послышалось откуда-то сбоку. Голос то ли удивленный, то ли негодующий.

Я привычно проморгалась, окутала себя черным пламенем и посмотрела в сторону зовущих. Через два стола сидели Мекса и Анхельм. Они тревожно переглянулись между собой и пересели ко мне, их тарелки перепорхнули следом.

– А, привет, - кивнула я друзьям.

– Дин... Мы же прямо перед тобой сидели... А ты просто зашла в столовую и села за пустой стол.

– Да?

Я как-то не заметила…

– А тебя вообще-то все заметили… Ардин, прошу тебя! Скажи честно. Ты справляешься со своей Тьмой? Ну, я имею в виду сейчас, без Света. Ты ведь даже нас не замечаешь!

– Ну что за глупости, Анхельм, - отмахнулась я, сдержав легкую волну раздражения. Ну к чему эти разговоры сейчас? – Разумеется, справляюсь.

– Ан… Анхельм? – запнулся парень и посерел лицом.

– Ну, Анхельм Эррано, - не поняла я заминки. – Ты разве имя успел сменить?

Тот с ужасом посмотрел на Мексу. Красивый парень, потенциально сильный маг, но излишняя эмоциональность его портила. Корсталией – а это его будущее, если не упустит – надо управлять твердой рукой. Когда избавлюсь от навязанного жениха, стоит присмотреться.

– Ардина, – вот унвартка молодец, всегда коротко и по делу. – Ты постоянно вызываешь Тьму. Везде. Просто сидишь или идешь, но все время смотришь на пальцы в черном огне. Люди пугаются. Ты ее контролируешь?

– Конечно. Вот она есть, вот ее нет. Нехитрый фокус, если подчиняешь ее полностью.

– Многие думают, что это непроизвольные выбросы. И боятся. Как в тот раз, когда рухнули Врата. Ардин, ты точно… в себе?

– Это я и проверяю каждый раз. А боятся слабые. Бояться вообще глупо. Мекса, тебе не стоит волноваться. Мэтр Сарттас от меня ни на шаг не отходит.

– Ардин, а ты когда спала вообще в последний раз? – вот умеет не в бровь, а в глаз. – У тебя такой взгляд мутный.

Может, это Греттен принял образ Мексы и проверяет мою способность отделить сон от яви? Сейчас как обернется огромным шерстяным мансом… Я еще раз, проморгавшись, выпустила черное пламя перед собой. Нет, Мекса настоящая. Что ей ответить?

Что постоянно сплю? Не помню? Вообще не сплю?

– Не знаю, Мекса. Это все сомнология. Крепкий орешек. Не переживай, разберусь.

– Мы можем помочь, ты же знаешь, что мы всегда рядом. Триангл.

– Ага. Нет, серьезно, не берите в голову. Тут скорее справятся книги, мэтры и манс. И да, спасибо за беспокойство.

Вроде разговор был окончен, судя по их молчанию, так что я сложила в сумку учебники и поспешила к мэтру Друмису.

– Ардина. Ты всегда звала Анхельма исключительно Хельме. Никак иначе, - донеслось мне в спину.

– О, - остановилась я на секунду, припоминая. – Хорошо! Увидимся.

Управлять собственной фантазией во сне оказалось гораздо сложнее, чем той же магией, впервые столкнувшись с ней. Потому что магия внутри тебя и часть тебя, а сонный мир – сам по себе. Он повсюду и безграничен. Это он диктует свои правила спящим, а любое искажение, навязанное фантазиейпроснувшегося во сне, воспринимает в штыки. Прогибается неохотно, со скрипом.

Усилия пришлось объединить не только сомнологу Друмису и мэтру Сарттасу, учившему меня самоконтролю, но и мэтру Серенде, менталисту. Благодаря их советам и практикам я смогла через некоторое время нащупать саму канву сонного мира. И потихоньку, очень осторожно, начала вплетать туда свою волю.

Прошел март, близился к концу апрель. Я не замечала проходящих дней, не замечала смены дня и ночи. Кажется, мое тело постоянно спало положенные восемь часов, но разум не знал отдыха. Пока мэтр Друмис не объяснил, какзаснуть во сне, а Греттен не провел в это скрытое подцарство… Тогда я выспалась вволю, не видя и не осознавая ничего, просто плавала в ласковых черных водах несколько дней или недель… или лет?