Право на месть
Шрифт:
«Ничего?!» - прошипел он разъяренно, поднырнув под меня и закидывая на широкую мускулистую спину с костяным гребнем на холке.
Оттолкнулся мощными задними лапами от земли и, разрывая когтями само пространство моего сна, покинул его границы, влетел в одну из бесконечного множества сияющих сфер, паривших в непроглядной темноте.
Мягко приземлился на четыре лапы в огромной и роскошной зале, смутно мне знакомой. Разметал хвостом кинувшихся к нему разом стражников. И развернулся мордой туда, где заканчивалась шитая золотом красная ковровая дорожка. Трон. Какое пошлое и банальное видение… Аландес спит и видит, как займет место отца-императора. Вот и он сам, развалился на подушках, вокруг
Греттен глубоко набрал в легкие воздуха, я почувствовала это, лежа на его мощной спине, и зарычал. Нет, ЗАРЫЧАЛ. Выбило разноцветные витражные стекла, задрожал мраморный пол, снесло ураганом всех девиц и придворных, снившихся принцу. В три коротких прыжка манс преодолел расстояние до трона и занес устрашающие клыки над горлом наследника. Но кровожадная пасть сомкнулась над пустым пространством – Аландес с невыразимым ужасом на бледном лице растаял в воздухе. А следом лопнула и вся остальная греза. Мы с мансом остались парить в черном пространстве, заполненном мириадами светящихся сфер.
«Проснулся», - с неудовольствием пробурчал манс. – «Зато запомнит. Позже повторю»
– Греттен, погоди, не возвращай меня, дай еще немного посмотреть!..
А зрелище было то еще. Словно бесконечные звезды в ночном небе вокруг парили чужие сны. Одни лопались как мыльные пузыри, возникали новые. В одних происходило что-то яркое, другие были как чистый лист, равномерно молочные или сероватые. Вселенная чужих грез.
А Греттен, получается, может проникнуть в любую их них. Причем не только наблюдателем, а как непосредственный участник. Но… это же безграничные возможности! Тогда сны можно использовать как средство связи или насылать неприятные видения тому же Аландесу. Или, как там было в книгах про Дваля Трижды Спящего: «…а когда проснулся тот спящий, то не ведал он другой истины, кроме как той, что навеял ему Дваль в ночи». То есть, можно даже внушить определенные мысли человеку, имей я нужные способности к менталистике…
– Нет, - отрезал манс, словно прочитав мои мысли. – Опасно.
Никакими уговорами большего от него добиться не удалось. Зато, завидев принца с утра в столовой, я поняла, что манс повторил свою вылазку без меня. А, возможно, и не раз. Наследник был невыспавшийся, раздраженный и с заметными темными кругами под белесыми ресницами. Заметив гордо шествующего Греттена, болезненно дернулся. Похоже, бесконечный ночной кошмар не так просто забыть. Особенно, когда «гроршев выродок» внезапно оборачивается двухметровым чудовищем с устрашающим костяным гребнем и двумя рядами остро отточенных зубов. Я сдержала улыбку и устроилась за столом в поле зрения принца. Пусть понервничает.
Хотя манс показал, как это бывает, но больше пока не собирался пускать меня в чужие сны. Ничего, на сегодня я подготовила отличное домашнее задание для мэтра Огги на тему проклятий мест и предметов. Особенно понравилось одно,d?ren er ikke last– «незапертая дверь». В зависимости от приложенной силы, проклятый таким образом дом больше не имел преград на вход и выход, на долгое время лишаясь замков, а то и самих дверей… Надо же будет где-то практиковаться. А платные роскошные апартаменты для «особенных» студентов отлично подойдут.
– Дин? – неуверенно раздалось сзади, оторвав от приятных мыслей.
– А, привет, Анхельм, - обернулась я на парня и поправилась. – Хельме, да.
– Можно присесть?
– Да садись, конечно, я уже закончила. Чай допью и стол свободен.
– Да нет же, я с тобой хотел посидеть. Поговорить.
– О чем? – не поняла я.
– Просто поболтать… Мы же раньше всегда сидели вместе, ты разве не помнишь?
– Помню. Просто вроде не о чем
– Ардин, ну прекрати, а? – Эррано в порыве схватил меня за руку. – Я не могу тебя такой больше видеть! Ни с кем не общаешься, после учебы только в библиотеке или запираешься у себя… Ты вчера мимо господина Эрдиса прошла и даже не поздоровалась! А он так расстроен, что ты от его предмета отказалась и даже ему не сказала. Он тебя все равно каждый день ждет, просил передать. Вы же так близки были, чай постоянно у него пили…
– Наверно, не заметила…
– Вот именно! Ты вообще уже никого не замечаешь… И выглядишь как-то иначе, глаза такие жесткие и будто волосы перекрасила. Не улыбаешься совсем. Зато я видел сейчас, как ты на наследника смотрела, самому не по себе стало… Дин, может, ну ее к гроршам, эту Сагарту? Ты без своего Света совсем другая теперь.
– Ну что за глупости, Анхельм, - раздраженно отмахнулась я. – У меня все под контролем.
Меня с недавних пор начала напрягать эта чрезмерная забота. То ректор в неожиданном месте появится, то эти двое постоянно рядом крутятся. Пойти, что-ли, еще на иллюзии, чтобы окончательно от всех спрятаться под пеленой невидимости? А, нет, иллюзии – область светлой магии.
– Анхельм, я действительно не понимаю, о чем ты. Мне пора на занятия.
Странный разговор я тут же выбросила из головы. Да, вроде действительно постоянно болтали раньше. А сейчас не вижу общих тем. В учебе он мне не помощник, совсем разные профили. И вообще, он должен быть благодарен за то, что я избавила его от брака с самаконской принцессой, а не выговаривать мне непонятно за что.
Мэтр Эрдис… Использовать темную магию в артефакторике запрещено, а заниматься своим даром просто так, без магии – бессмысленно. Он у меня неуправляемый и строгий научный подход к нему неприменим. К тому же, я уже получила лицензию по этому предмету еще в первом семестре. Терять время на ненужные занятия только ради того, чтобы чаи гонять? Так я проведу это время с большей пользой.
Нет, все эти люди совершенно не руководствуются логикой.
Глава 10. Ронард
– Еще.
Ронард дернулся, как от удара, едва не выронив пустую плошку.
– Хочу еще, – капризно затопала ножками Тварь.
– Нет, – только и смог ответить Ронард, удерживая себя от желания отпихнуть Тварь ногой.
Заперев дверь снаружи и наложив поверх охранный контур, прислонился к ней спиной, осознавая произошедшее.
Тварь заговорила. За два неполных месяца, что она находилась у него, ей негде было услышать человеческую речь. Сам Ронард в ее присутствии молчал, уделяя ей не более пяти минут в день. О ее существовании никто не знал – его светлость позаботился о том, чтобы Тварь не обнаружили даже случайно. Тем не менее, она заговорила. Не очень гладко, плохо выговаривая шипящие звуки, как это свойственно трехлетнему ребенку, зато вполне осознанно. Грорш бы подрал эти божественные замыслы.
Тварь пришлось переселить в отдельную комнату и запирать там после того, как однажды ночью она выбралась из детской кроватки. До этого она не проявляла активности, а сам Ронард бы и не вспомнил, что в год-полтора обычные дети уже могут ходить. Той ночью он обнаружил Тварь пригревшейся у него на груди под одеялом и до сих пор вспоминал этот момент с содроганием.
Чем она занималась на протяжении дня Ронарда не волновало. Может, так и сидела неподвижно часами в ожидании кормежки. По крайней мере, именно так его встречала в последние дни – замерев в одной позе, пристально следя за его движениями голодными глазами.