Право на выбор
Шрифт:
В первый момент показалось, что здесь нет никого, кроме них, мгновенно переместившихся сюда с берега Лазурной лагуны. Но темные бесшумные тени отделились от деревьев, приблизились, словно они не шли, а скользили по росистой траве.
Мужчины в темных плащах, почти все темноволосы, но изредка видна и седина. Одинаковая одежда и серьезные, сосредоточенные лица почти превратили их в близнецов. Только присмотревшись, можно заметить, что все они разные, хотя нечто трудноуловимое и делает их слегка похожими. Совсем молодые и постарше, а были
Впереди двое: один на вид лет пятидесяти, суровый, решительный, смотревший требовательно и чуть вопросительно; второй выглядел моложе, лет на тридцать с небольшим, мужественное лицо грубой лепки, нос с горбинкой, в смоляных волосах одна седая прядь, на плечи накинут традиционный плащ шамана, расшитый черными вороновыми перьями с вкраплениями оперения других хищных птиц.
— Верен, — уронил шаман, оценивающе глядя на ворона из-под полуприкрытых век. — Я видел тебя в видениях. Лориш избрал тебя, но ты не желал этого. Готов ли ты сейчас принять выбор Лориша?
— Да, — кивнул Верен, как показалось Полине, обреченно. Обреченно и решительно. — Я принимаю то, что уготовала мне судьба. Если вороны согласны признать меня Князь-вороном, если шаман и наместник согласны с этим, я приму власть. И ответственность.
— Я, Кейнор, шаман воронов волею Лориша, признаю тебя, Верен, Князь-вороном.
— Я, Одал, волею воронов — наместник главы клана, признаю тебя, Верен, Князь-вороном. Все вороны согласны с этим. Мы не выбираем. Выбирает Лориш.
— Мы не выбираем. Выбирает Лориш, — повторило вслед за ним ритуальную фразу множество голосов, и все вороны, кроме шамана, опустились на одно колено.
Верен склонил голову, глядя на них все с той же обреченностью.
— Я не выбирал этот путь. Выбрал Лориш, — сказал он.
— Что ты решишь, князь? — спросил бывший наместник, поднимаясь.
— Мы должны помочь Ярону. Держать оборону замка столько, сколько возможно. Еще есть надежда исцелить и очистить сынов Мрака. Воля Лориша — не убивать, пока возможно. Но если оборона будет прорвана — примите бой.
— Да будет так, князь.
Хлопанье крыльев почти оглушило, а поднятый ими ветер ударил в лицо, и звездно-лунное небо над поляной потемнело, закрытое огромной стаей воронов, взмывшей над лесом.
Верен бросил на потрясенную Полину виноватый взгляд. Она понимала, что сейчас не до объяснений и лишь молча опустила глаза.
— Ты верно сказал, — изрек шаман, — есть надежда исцелить сынов Мрака. Но это возможно, только если Отступник умрет.
— Вот как? — Верен был неприятно поражен.
— Так. Лориш открыл мне. Только после его смерти они могут получить освобождение и исцеление. Иначе все будет напрасно, и спасения в этой жизни не будет ни для кого. Лишь в смерти. — Шаман пристально смотрел на новоявленного Князь-ворона, словно что-то взвешивая в уме.
— И только ты можешь отправить Отступника во Мрак, которому он отдал свою душу.
Верен
— Я не сумел сохранить силу Лориша, — горько проговорил он, прямо глядя в жгучие глаза шамана.
Глаза, в которых клубилась уже знакомая Верену бархатная чернота, отсвет огромной силы — смертоносной Силы Лориша.
— Я знаю, — кивнул тот. — Ты сделал верный выбор. И Лориш снова даст тебе силу, если ты готов принять.
— Я готов.
— Прими же, — шаман протянул руку, и Верен, после секундного замешательства, вложил свою руку в широкую ладонь Кейнора.
— Я верил, что ты пойдешь верным путем, и этот путь должен был привести тебя именно сюда, именно сейчас. Для тебя я вобрал столько силы Лориша, сколько сумел. Много. Очень много. — Кейнор говорил, медленно, растягивая слова, а густая темная сила, зримая, похожая на черную смолу, перетекала из его руки в ладонь Верена, и все бледнее становилось лицо Князь-ворона, а на лицо шамана словно возвращались краски жизни.
Полина закусила губу, жалобно взглянула на Хранителя. Он все еще стоял тут — неподвижный и незаметный.
— Они не видят меня, — шепнул он Поле, и мимолетная печальная улыбка скользнула по его четко очерченным губам. — Не бойся. Он может это выдержать. А если… не справится… все мы обречены.
— Даже вы? — холодея от ужаса, прошептала Полина.
— Даже я, — кивнул дракон. — Мир затянет в воронку тьмы и хаоса. А я связал с ним свою судьбу. Если такое случится, Хранители погибнут первыми, пытаясь удержать равновесие, удержать мир на краю.
— Как ему помочь? — спросила она жалобно.
Хранитель молча покачал головой, и это можно было понять и как отрицание самой возможности помочь, и как отказ говорить об этом, так как она должна догадаться сама.
— Может, я смогу? — отмер енот, пребывавший в прострации от всего увиденного и открывшегося.
— Нет, — был твердый ответ. — Ты сделал уже все, что мог. Твоя роль сыграна до конца. Пожалуй, я возьму тебя с собой. Побудешь у нас денек-другой, пока все не разрешится так или иначе.
Енот попытался возражать и даже вырываться, когда Хранитель схватил его за плечо, но вырваться из хватки дракона невозможно, даже если дракон — в человеческом облике.
— Храни вас Всетворец, — было последнее, что Полина от него услышала. И он исчез, прихватив с собой Сая.
Значит, ее роль не сыграна до конца, — сделала логичный вывод Полина. Верен и шаман наконец разомкнули руки. Она попыталась приблизиться, коснуться любимого — сейчас было не до обид и вопросов. Кто знает, останутся ли они в живых, увидятся ли еще? Но Верен шарахнулся от нее, как испуганный жеребец от наездника.
— Не трогай меня, — покачал головой печально. — Не в этот раз. Силы еще больше, чем было. И мне тяжело ее удерживать. Я… Прости меня. Прости, что не рассказал тебе раньше. Я до последнего надеялся избежать этого. Прощай, — И он обернулся вороном.