Право на выбор

Михеева Рина

В самой глубине этого вытянутого помещения, действительно напоминавшего широкую нору или, скорее, логово опасного зверя, высилась статуя змея. Но это был не Шере-Лоа-Ри, разумеется. Тускло-желтое толстое тело не замыкалось в символ вечности, змей поднимался на хвосте, вздыбливался зловеще и враждебно, глядя на приближающихся сверху алыми глазами с вертикальными щелями черных зрачков. Из приоткрытой пасти высовывался длинный раздвоенный язык и виднелись бритвенно острые длинные клыки.

— Полюбуйтесь, — подбоченилась Тайра. — Такого вы не видели еще. И, даст Светан, не увидите. Шешхат — собственной

персоной. Видно, норенги для него делали…

Тайра остановилась около подставки, где в каменной чаше плясало темное пламя.

— Все серьезно… Прям целое святилище, куда там.

Пока Тьер и Райяна потрясенно взирали на темное пламя и статую, Тайра достала из поясной сумки довольно объемный флакон с прозрачной жидкостью.

— Живая вода со слезами единорога, — сообщила она. — У Хранительницы нашей разжилась для такого случая. Отойдите-ка от беды.

Волчица и росомаха покорно попятились.

Шаманка снова осенила себя защитным знаком, прошептала молитву Всетворцу и выплеснула содержимое флакона в чашу с огнем. Темное пламя зло зашипело, словно змея, которой наступили на хвост, выплюнуло несколько жгучих искр, одна из которых, попав на каменный пол, укрытый дорогим ковром, прожгла не только ковер, но и камень, оставив немалую выбоину, другая угодила в статую Шешхата, третья едва не попала Тайре в глаз, но шаманка снова зашептала молитву, взмахнула рукой в защитном знаке, и искра угасла, не долетев. Через несколько мгновений мертвый огонь угас, и вместе с ним потускнели огни глаз змея.

— Теперь и подлечить вас можно, — удовлетворенно кивнула шаманка. Под ее руками раны Райяны и Тьера — несерьезные впрочем, скорее царапины, — моментально перестали кровоточить и затянулись — только запекшиеся следы остались.

— Хоть это можем… — пробормотала Тайра. — А то и силушку девать некуда. Знай — в сторонке стой. Хоть с вами я размяла косточки, — проворчала она и отошла в другой конец "логова".

Тайра покружила на месте и уверенно направилась к той его части, которую они еще не видели, — она была отгорожена занавесью из редкого и дорогого бархата. Отступник явно любил роскошные вещи.

Занавес шаманка просто оборвала, таким образом дав хотя бы небольшой выход ярости, клокотавшей внутри нее, подобно лаве внутри вулкана. Здесь, на широком столе, укрепленная в резной каменной подставке, напоминавшей перевернутого на спину паука, стояла сфера из чего-то, похожего на тонкий хрусталь. Подставка-паук охватывала ее цепкими черными лапами. В верхней части сферы имелось небольшое круглое отверстие. Внутри лениво плескалась густая жидкость цвета запекшейся крови.

— Вот. Сфера Власти. Этим он мраков в повиновении держит… Магия крови, чтоб ему подавиться, — выдала Тайра, обходя стол по кругу, посматривая на лежавшие на нем непонятные предметы.

Видимо, ни один из них не показался ей нужным или важным, и она просто смахнула их со стола, оперлась на него обеими руками и в молчании уставилась на сферу.

Райяна и Тьер смотрели на нее, ожидали продолжения, думали, что шаманка разделается со страшной вещью, как до этого с темным пламенем, но Тайра постояла, посмотрела, вздохнула тяжко и отвернулась.

— Вот куда кровь княжеская пошла, — покивала она головой. — Там кровь от всех сынов мрака — по капле, а

более всего — кровь Рамиена и Дарины. Кровь от тех, кто не только магией силен, но и духом, волей.

Тайра снова вздохнула и вдруг опустилась прямо на пол, на пушистый заморский ковер — такие за большие деньги привозили с островов купцы — подогнула ноги и прикрыла глаза.

Райяна и Тьер недоумевающе переглянулись. Волчица кашлянула, не зная, как привлечь внимание шаманки и вдруг озаботившись вопросом, как к ней обращаться. Тайра приоткрыла один глаз, смотрел он хоть и устало, но хитро и добродушно.

— Ну, чего кашляешь? Никак простыла, по подземельям бегая? — с необидной издевкой спросила Тайра.

— На здоровье не жалуюсь, — усмехнулась Райяна. — Прости, уважаемая, — волчица наморщила лоб, пытаясь вспомнить, как там Тайра себя назвала… Дальнозрящая, что ли? Но интуиция подсказывала, что попытка подобным образом наименовать шаманку вызовет только новые насмешки.

— Может, стоит разбить эту гадость, Шешхату ее в пасть? — она указала на сферу, в которой, казалось, продолжалась какая-то странная и зловещая жизнь, жидкость то покачивалась, то булькала, словно стояла на огне и уже закипала.

— Нельзя пока, — устало ответила Тайра, опять закрывая глаза. — Сначала надо… — тут она подскочила, как на пружине, а Райяна и Тьер отпрыгнули в сторону, мгновенно принимая боевую стойку и пытаясь понять, откуда нападают.

Но никто не напал, шаманка вытянула руку и в ней что-то сверкнуло — голубым и серебряным.

Тайра улыбнулась — широко, искренне, светло. Райяна даже удивилась, что шаманка вообще так умеет.

— Лунный Свет, — почти нежно прошептала Тайра и любовно огладила пальцами прозрачный флакон, внутри которого мерцало и переливалось нечто, действительно похожее на сгущенный и упрятанный в бутылочку лунный свет. — Может, и исцелит… — улыбка на лице Тайры померкла, она спрятала флакон под одежду, вздохнула и снова опустилась на пол.

— Ждать надо, — сказала весомо. — Сначала нужно от подчиняющего амулета избавиться. Он со Сферой связан. Отступник с ним не расстается… — она нахмурилась. — Если Князь-ворон с ним совладает, если отправит его черную душу к Шешхату, тогда можно будет и мраков исцелить… Тогда эта сфера нам вот как нужна будет, — она резко взмахнула рукой, в глазах вспыхнул и погас яростный огонь — невиданная смесь гнева и отчаянной надежды.

— Князь-ворон? — заинтересовался Тьер. Райяна тоже смотрела с любопытством.

— А то, — усмехнулась шаманка. — Волчица-то наша с ним на короткой ноге. Подруга, можно сказать… боевая.

Тут уж у Райяны от удивления глаза полезли на лоб.

— Я его знаю? — не выдержала она.

— Еще как. Верен это. Знакома немного?

Райяна ошарашенно кивнула.

— Вот это я верно сказала, что немного… Хорошо его никто не знал. Даже он сам себя, должно быть… Это, впрочем, не редкость. Себя-то многие не знают, зато для других — все на виду. Взять хоть Леяну… Все, почитай, правильно про нее думают: сумасшедшая да жестокая, дорвалась до власти, от нее одни напасти. А она сама-то про себя… уж наверное, совсем по-другому разумеет… Вот ведь как оно бывает-то… Верен уж так не хотел править… уж так не хотел… да придется. Если жив будет, — она помрачнела.