Право на защиту
Шрифт:
— В контору сходите,— посоветовал Виригин,— потребуйте, чтоб пересчитали.
— Тупее тебя, что ли? — обиделся Федор Ильич.— Ходил!
— Ну не горячитесь вы... Ходили — и что?..
— Послали меня... обратно. Хорошо, с лестницы не спустили. Так вот, я хочу в суд на них подать и деньги вернуть. Мне из принципа важно. Претендент создать.
— Прецедент,— поправил Виригин.
— Без разницы! — мотнул головой старик.— Важно его создать! А то эта мафия что хочет, то и творит.
— Я-то, Федор Ильич,
— Ты мне, Максим, заявление в суд продиктуй. Как правильно. И скажи, кому отнести.
— Я, честно сказать, с такими делами еще не сталкивался,— почесал затылок Максим.
— Ты ж адвокат! — удивился Федор Ильич.
— Пока только учусь.
— Так и что, не поможешь? — растерялся посетитель.
Дверь скрипнула. В кабинете, помахивая коричневым кожаным портфелем (еще вчера портфель был черный, заметил Виригин), появился вальяжный, довольный чем-то Мыльников. Он протянул руку Виригину, а посетителю коротко и вопросительно кивнул.
— Зато Борис Авдеевич — адвокат опытный! — обрадовался Максим появлению старшего коллеги.— Поможешь исковое заявление в суд составить?
Мыльников молча нажал на кнопку шахматных часов. Часы затикали.
— Час моего рабочего времени стоит сто долларов,— прокомментировал Мыльников.— Вас устраивает?..
Федор Ильич издал странный звук — примерно так крякает утка. С изумлением посмотрел сначала на Мыльникова, затем на Виригина. Слова вымолвить — не получилось.
— Борь, это тесть моего товарища по «убойному», Васи Рогова,— пояснил Максим.
— Так бы сразу и сказал!..— заговорил Мыльников уже без понтов и пафоса.— Своим мы бесплатно помогаем. Принцип важнее...
Он остановил тикающие часы. Федор Ильич вздохнул с облегчением. Виригин, честно сказать, тоже, — Так чем могу помочь?..— спросил адвокат.
— Вот, заявление в суд... Про лифт.
— Про лифт? Очень интересно...
Мыльников иронично глянул на Максима, но Федора Ильича стал слушать внимательно. Профессионал в любых условиях должен оставаться профессионалом.
Ольге, секретарше декана факультета Королева, пришлось отпаивать своего начальника валидолом. Узнав о том, что стряслось с Кощеевым, Королев схватился за сердце и рухнул на стул. В факультетской аптечке валидола не оказалось, пришлось бежать в канцелярию. В результате через десять минут весь институт знал, что Дмитрия Петровича убили в Летнем саду...
А декан по-прежнему сидел на стуле и не мог оторвать взгляда от размокшего паспорта Кощеева...
Любимов и Рогов, скорбно склонив головы, стояли рядом.
— Чудовищно! Просто немыслимо! — заговорил наконец Королев.— Ведь совсем недавно юбилей его отметили... Семьдесят пять лет. Три четверти века!..
— Сожалеем.
А что тут еще скажешь? Жизнь —
— Дмитрий Петрович — старейший преподаватель вуза, участник войны, наша живая история. Я сам у него учился. Сохранил светлую голову, невзирая на возраст... У меня вот сердце уже... А Дмитрий Петрович здоровый был. Я думал, он до ста доживет... И дожил бы!
— Что он преподавал? — уточнил Рогов.
— Сопротивление материалов,— с горечью в голосе ответил Королев.— Сложнейший предмет. Студенты его не любят. Говорят: «Сопромуть». Я сам Кощееву, помнится, только со второго раза сдал. На четверку... Счастлив был!
— А как же он воевал... если тридцатого года рождения? — не понял Любимов.
— Пацаном в Ленобласти партизанил.
— Надо же,— покрутил головой Любимов. То есть он знал, конечно, что пацаны, если жизнь заставит, могут взять в руки оружие. И даже убивать. В войну это не было редкостью. Да и сейчас — в Чечне или там в Африке... Но все равно — всякий раз задумаешься.
— Кавалер ордена Славы, а медалей — не сосчитать. Господи, почему так нелепо?.. Такой человек... Из-за каких-то копеек...
— То-то и оно, что бумажник на месте.
— Тогда зачем? — изумился декан.— Почему?..
— Возможно, хулиганство,— предположил Любимов.
— А может, и нет,— вступил Рогов.— Враги у него были?
— Да какие в таком возрасте враги!.. Жена давно скончалась, детей нет... Жил себе тихо. Оля, воды налей, пожалуйста...
— А среди студентов? Вот вы сами сказали, что предмет сложнейший. Наверное, кое-кто страдал на экзаменах...
— Да что вы?! Убить — за экзамен?? Старика?!
Любимов мог бы привести немало примеров еще более нелепых убийств. Как благополучная дочь-стоматолог убила мать за то, что старушка случайно разбила бутылку с остатками виски. Дочь привела любовника — а виски нету... Но Жора не стал приводить примеры. Просто спросил:
— А все же?.. Были обиженные на него?..
— Ну... Человек он был крайне принципиальный, на уговоры не шел. Разумеется, не всем это нравилось... Оля, у кого Дмитрий Петрович последний раз принимал?
Ольга достала из стола экзаменационную ведомость, полистала.
— Вчера днем у «платников». Вторая пересдача.
— И как результаты? — спросил Королев.— Дай-ка я сам гляну...
Ольга протянула ведомость.
— Так, девять человек пересдавали. Шестеро положительно, у троих «неуд» — Коротченко, Брилев, Стукалов.
Королев развел руками, глянул на оперативников.
— Даже не знаю, что сказать... Все трое — кадры сложные. К числу моих любимчиков, мягко говоря, не относятся. И друзья между собой. Но все равно я не верю... в убийство.