Право выжившего
Шрифт:
В общем, в Клячинске податься было некуда, и найти занятие, чтобы хоть немного развеять страх, сковывающий душу, представлялось невозможным.
На вокзале Сева долго рассматривал расписание проходящих поездов, из милости останавливающихся здесь на две-три минуты, а потом под стук колес уносящихся к назначенной им цели — в Санкт-Петербург, Москву. Севе пришло в голову, что в тех гигантских городах все может пойти по-другому. Там он сможет стать другим человеком, не будет недотепой, постоянно попадающим в дурацкие Истории.
Движимый
— До Москвы, — произнес он.
— На сегодня нет, — ответила кассирша.
— А куда есть?
— А куда надо?
— Не знаю.
— Не занимай очередь. Следующий…
— До Петербурга, да.
— Сами не знают, чего хотят. Молодежь. Наказание, — бурчала кассирша, выписывая билет.
— Грымза, — буркнул Сева напоследок.
— Что?!
Сева быстро вышел из зала. Билет он аккуратно сложил и сунул в карман. Вот он, пропуск в новую жизнь, избавление от страха.
До семи вечера времени оставалось много. Сева побродил по городу. Странное дело, но постепенно уверенность, что удастся все изменить, таяла. Красивые картинки желанного светлого будущего блекли, вновь приходило ощущение тревоги и безысходности.
Сева, пошатываясь, как пьяный, ни на кого не обращая внимания, погруженный в свои мысли, шел по улице. Провел горестно рукой по лбу, вздохнул и ступил на проезжую часть…
Спасло его чудо. Нажми водитель серой «Волги» на тормоз долей секунды позже — мокрое место от Севы осталось бы. Но машина лишь легонько толкнула его. Крутанувшись вокруг своей оси, он успел заметить перепуганное лицо шофера и упал, раздирая о шершавый асфальт ладонь.
— Э, пацан, жив? — воскликнул выскочивший из «ра-фика» усатый водитель, склоняясь над Севой.
— Жив.
— Так что ж ты на красный свет лезешь?! — завопил водитель.
— Че орешь-то? Нечего орать-то! — огрызнулся Сева и похромал прочь, потирая ушибленную и окровавленную ладонь.
Отделался он легко. Но все это окончательно вывело его из равновесия. Он ощутил себя слабым, трясущимся щенком, страшащимся неизвестности, ни на что не годным.
Он сел на скамейку и закрыл лицо руками. На глаза навернулись слезы, он всхлипнул, шмыгнул носом, закусил губу. Потом, не в силах сдерживаться, затрясся в плаче.
— Точно в порядке? — кто-то потряс его за плечо.
— Угу.
— Что «угу» — то? Отвести тебя куда?
— Некуда меня вести, — воскликнул Сева, не отрывая ладоней от лица.
— Пошли, переговорим.
Сева поднял глаза, сфокусировал взор. И, наконец, рассмотрел человека, с которым разговаривает. Это был приземистый, плотный, смуглый усатый мужчина лет тридцати пяти на вид. Кавказец? Похож, но не кавказец. Именно он сидел за рулем «Волги», на которую налетел Сева.
— Никуда не пойду.
— А куда тебе деваться ? Из дома ты сбежал. А бежать-то
— Откуда вы знаете?
— На лице у тебя написано… Ну что, пошли?
— Пошли, — Сева поднялся со скамейки, потирая зашибленный локоть.
Глава тридцать вторая
«Я ЕГО ДОСТАНУ»
— Это что, новое рубоповское вооружение? — спросил Косарев, заходя в кабинет к заместителю начальника РУБОПа подполковнику Ромашину.
— Ага. Малины накрывать — раз, и никакого судебного фарса, — Ромашин взвесил в руке ручной противотанковый гранатомет.
— Раз — и никакого РУБОПа, — хмыкнул Косарев присаживаясь.
В прошлом году действительно по зданию РУБОПа шарахнули из гранатомета. Чья это была работа — так до сих пор и не установили, хотя перетрясли весь город.
— Где взял-то? — Косарев кивнул на гранатомет.
— Такая комбинация красивая была… Киллер «правобережский» по обмену опытом в Москву летал. По заказу тамошней братвы одного из «долгопрудненцев» подорвал в машине. Когда возвращался, мы его у трапа выдернули. Обработали чуток. Убедили, что с нами дружить надо. Он позвонил своим, сказал под нашу диктовку, что его «разгуляевцы» захватили, выкуп требуют двадцать пять тысяч баксов, и стрелку за городом у АВТОВАЗа забили. Ну, естественно, «правобережские» на дыбы — мол, обнаглели «разгуляевцы», проучить надо. Собрали все силы, и на «стрелку». Притом договорились врагов сразу мочить. Тридцать человек съехалось. Мы их и повязали. Двенадцать пистолетов, три автомата и два РПГ.
— Не хило.
— Еще как! Самое смешное, двух милиционеров повязали. Участковый и опер из Завадского района.
— Да ты чего!
— На содержании у «правобережцев», на разборы уже ездят. У участкового незарегистрированный ТТ.
— Вот, скоты. Давить надо!
— Ребята из СОБРа нервные, предателей не любят. Так что им больше всех досталось.
— Ну а дальше-то что? Суета это все.
— Верно. Пожурят и отпустят, — кивнул Ромашин. — В лучшем случае кому-то условно дадут. Комедия.
— Стрелять их, тварей, надо.
— Покажи пример, — усмехнулся Ромашин, но улыбка у него сползла с лица, когда он наткнулся на острый, ледяной взор своего старого приятеля… — Какими судьбами-то ко мне?
— Что ты можешь сказать о некоем Гвоздеве? Кличка Гвоздь.
— А что у тебя на него? — Ромашин напрягся. Косарев объяснил суть дела.
— Любопытный экземпляр, — сказал Ромашин. — Из тех, кто еще чтит блатной закон.
— Не очень и чтит. Вон, домину отгрохал.
— Слаб человек… Гвоздь начинал с должности палача, приводила исполнение приговоры сходняков. Сколько народу перерезал — никому не ведомо. Преуспел в этом деле, умудрился ни разу не засветиться. Думаю, работа ему сильно нравилась. Из тех, у кого слово с делом не расходится. Если сказал, что пришьет, — пришьет обязательно.