Правосудие в Калиновке
Шрифт:
— Ручник!!! — крикнула Ольга, самая сообразительная из нас.
Как я не додумался до этого сам, до сих пор не могу понять. Ломая ногти, я рванул на себя рукоять стояночного тормоза. Результат последовал незамедлительно. «Вектра» содрогнулась. Двигатель проклятого грузовика захлебнулся от натуги, и я понадеялся, что он заглохнет. Но, не тут-то было. Нас еще раз дернуло, и мы продолжили волочиться юзом, как какой-нибудь плуг за трактором. «Газ-66» — настоящий армейский трудяга, приспособленный буксировать прицепы куда габаритнее и тяжелее «Вектры». Он неказист, что есть, то есть, зато тягуч, будто здоровенный
Конечно, подъем больше не давался вездеходу легко, скорость здорово упала, и я решил, что сумею, если повезет, на ходу выбраться из машины, запрыгнуть в кузов «Газона», а уже оттуда перелезть в кабину. Хватит ли у меня сил совладать с жилистым крепышом-водителем? Такой уверенности, естественно, не было. Он смахивал на поджарого хищника, я же раздобрел на сидячей работе, да и в лучшие годы, откровенно говоря, не был прирожденным бойцом. Хоть в свое время увлекался карате, даже заработал зеленый пояс за несколько лет упорных тренировок. С другой стороны, ничего другого, на мой взгляд, не оставалось. И паршивый план — все же лучше, чем вообще никакого. Впрочем, я так и не сподобился его осуществить. Развязка наступила по другому сценарию.
Игорь, окончательно очухавшись, заблокировал все четыре колеса, утопив педаль тормоза в пол. Корма приподнялась — передние тормозные диски гораздо эффективнее задних барабанов. Я даже испугался, решив, что мы вот-вот сделаем сальто, приземлившись на крышу. Этого не случилось. Трос лопнул, щелкнув, как кнут. Игорь инстинктивно пригнулся к рулю, но удар, к счастью, пришелся в капот. Движение прекратилось. Мы были на свободе.
— Ни хрена себе!!! — выдохнул Пугик со смешком, в котором не было и намека на веселье. — Ну и ни хрена себе, ребятки, прокатились…
Я сидел как истукан, провожая глазами вездеход, бодро удалявшийся вверх по склону в клубах поднятой нами пыли. Кусок лопнувшего троса болтался за ним, как остатки невода за рыболовецким траулером. Аналогия заставила меня поежиться.
Хорошенький рыбак…
Игорь выбрался из машины. Я хотел составить ему компанию, но обнаружил, что ноги отказали. Надо же, а ведь всего минуту назад я был готов отколоть каскадерский трюк, чтобы вступить в схватку с обезумевшим шофером вездехода. Нет, я все еще не мог поверить, что с нами произошло нечто подобное, хоть это уже случилось.
— Игорь, ты цел?! — подала голос Ольга. Вместо ответа Пугик, держась за виски и пошатываясь, как пьяный, обогнул капот, разглядывая полученные передком повреждения. Я думаю, это была защитная реакция — сконцентрироваться на том, что, по крайней мере, можно оценить. Ольга поспешила к мужу, обняла за голову, развернула к себе лицом:
— Господи, да у тебя гематома, Игореша! И рассечение! Сейчас, милый, сейчас… Обо что же ты так?!
Да какая разница? — подумал я. Ее причитания действовали мне на нервы. Гематома была наименьшим злом, что грозило Пугику. И не одному ему. Теперь, когда вездеход пропал за холмом, первый испуг прошел, но с ним улетучилось и облегчение. Мне подумалось, что вряд ли мы отделаемся так легко. Слово «рыбак» не шло из головы. Оно не давало мне покоя.
— Об его башку, — сообщил Игорь, с шумом всосав воздух через зубы. — Она у него, должно быть, чугунная.
Откупорив пластиковую бутылку минералки, Ольга, смокнув тряпку, безуспешно пыталась остановить кровь, сочившуюся из раны. Теплая газировка рвалась через горловину бутылки, шипя, словно камчатский гейзер в масштабе.
— Ух…
— Потерпи, потерпи, пожалуйста.
— Ну, у него и голова… — жаловался Игорь. Я еще подумал, откуда у него силы паясничать? Ольга обернулась ко мне, подозреваю, чтобы получше рассмотреть мою чугунную, как выразился Пугик голову, главную виновницу его гематомы. И, только тут заметила, что мне тоже досталось на орехи, как когда-то давно любила выражаться моя бабушка.
— У тебя все лицо в крови, Сережа…
— Знаю, — откликнулся я. — Обойдется…
— Сейчас я тобой займусь…
— Пустое, — я провел ладонью по лбу, он был холодным и липким. Пальцы нащупали порез, результат столкновения с зеркалом, которое я разбил.
— Придется накладывать швы, — Ольга озабоченно цокнула языком, сворачивая новый тампон, для меня. Я довольно нервно отстранился:
— Давайте-ка отсюда выбираться! Лично мне наплевать, как я буду выглядеть в гробу. Если он еще будет, этот гроб.
— Что ты имеешь в виду?! — они оба сразу напряглись, став похожими на пионеров, испуганных страшной историей, рассказанной злым вожатым у костра. Только никакого костра не было. Вокруг громоздились холмы, поросшие какими-то жесткими, будто кактусы, колючками. Земля по твердости не уступала граниту, странно, что на ней хотя бы что-то росло. Что же до мрачной истории, то она рисковала приключиться с нами в качестве главных действующих лиц.
— А ты еще не понял?! — крикнул я. — Может, ты полагаешь, этот урод, — я махнул в направлении вершины холма, куда вел проселок, — прокатил нас так, потехи ради?!
Глаза Пугика стали большими, как блюдца. Вероятно, до него, наконец, начало доходить, в какой переплет мы вляпались. Ну, или вот-вот вляпаемся, если ничего не предпримем. Правда, верить ему в это не хотелось, но кругом не было ни горсти песка, чтобы закопать голову, как делают страусы. В замешательстве он огляделся по сторонам. Окрестности были соответствующими. Сцена, обставленная как раз для трагедии. Зарницы на юго-востоке то и дело выхватывали из мрака мрачные склоны холмов, нигде те теплилось никаких признаков разумной жизни. Только очень далеко, к западу, мерцали какие-то огоньки, то ли трансформаторной подстанции, то ли силосной башни, или чего-то еще, в таком же духе. Я подумал, до них километра полтора, как минимум. Здорово сомневался, что там есть люди. Впрочем, даже если бы и были, кто сказал, что они смогли бы нам как-то помочь? Или бы даже захотели…
— Куда же он нас запер? — растерянно пробормотал Пугик, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Главное, зачем он это сделал? — поправил я. Никто из нас, конечно, не знал этого, но у меня были кое-какие предположения, опиравшиеся, главным образом, на предчувствия.
— Спьяну, — сказал Игорь без особой уверенности.
Я уже говорил, шофер вездехода не показался мне пьяным.
— Он был поддатым, но не пьяным, — возразила Ольга.
— Он мог прикладываться к бутылке в кабине. Вот моча и ударила в башку. Де-вушка приглянулась...