Предания об услышанных мольбах
Шрифт:
Главный хранитель со своей стороны также сообщил владыке о прегрешении недобрым взглядом.
— Этот гневный взгляд имел место после покаяния, и не может быть прощен! — заключил владыка. — Но поскольку Вы, наставник, лично просите о нем, я могу сделать особое одолжение и освободить его на семь дней.
— Семь дней — это небольшой срок, — встревожился Фа-и. — Я боюсь не застать Вас, наставник, по возвращении сюда. Позвольте, наставник, остаться с Вами?!
— Семь дней — это семь лет, — шепнул ему монах. — Побыстрее уходите!
И
— Побыстрее уходите! Возвращайтесь домой и совершайте благие деяния! Если не застанете меня, когда прибудете сюда в последний раз, то покажите печать владыке. Он будет благосклонен к Вам.
Фа-и раскланялся и ушел. Монах послал слугу проводить его до дому. В доме (могиле) было темным-темно. Фа-и не решался войти внутрь. Проводник подтолкнул его сзади, и Фа-и вернулся к жизни. Фа-и очнулся, а вокруг земля, но при этом было как-то светло и свободно. Он растолкал лежащую на нем груду и смог подняться из могилы.
Фа-и пошел в горы, чтобы жить там с монахом, предаваясь религиозному совершенствованию. Метка от прикосновения печати к ладони была неразличима: ее скрывает незаживающая рана. Фа-и жив по настоящее время.
Лунсийский ван Бо-ча жил неподалеку от Фа-и и знал эту историю во всех подробностях. Он и рассказал ее мне.
Лю Чжи-гань, ходивший на службу в загробный суд
В начале годов под девизом правления Надежное призрение (627—649) Лю Чжи-гань из Хэдуна был начальником уезда Чанцзюйсянь, что в Синчжоу. Однажды ночью он скоропостижно скончался, однако на день вернулся к жизни и поведал следующее.
Чжи-гань был препровожден посыльными из иного мира в большое казенное учреждение и представлен правителю. Правитель сказал:
— В моем штате появилась свободная должность. Мы сочли возможным предложить ее Вам.
Чжи-гань отклонил предложение по причине преклонных лет родителей. Он также утверждал, что его благие поступки-карма не позволяют ему тотчас умереть. Правитель провел расследование и установил, что это соответствует действительности.
— Вы пока не умрете, — согласился он. — Но не могли бы Вы временно исполнять должность судебного регистратора?
Чжи-гань согласился и поклонился с выражением признательности. Писец указал ему на вход, и они прошли в присутствие. В присутствии были пять судей-регистраторов-паньгуаней[304]: Чжи-гань стал шестым. Приемное помещение было длинным. Служащие помещались в каждом из трех его отделов; каждому служащему полагались скамья и стол. Помещение было заполнено,
Толпа писцов принесла на подпись множество документов. Положив их на стол, они отступили по ступенькам и стали поодаль. Чжи-гань спросил, почему бы им не встать поближе, но они возразили:
— Мы издаем злой дух-ци. Нам запрещено вплотную приближаться к Вам, господин. Мы ответим на Ваши вопросы по тому или иному делу, находясь на отдалении.
Чжи-гань просмотрел документы и обнаружил, что они точно такие же, как в мире людей. Он принялся за работу, проставляя визу о вынесении приговора.
Вскоре принесли еду. Все судьи ели вместе, и Чжи-гань было к ним присоединился. Однако судьи ему посоветовали:
— Поскольку Вы здесь временно, лучше бы Вам не есть эту пищу.
Чжи-гань внял их совету и не стал притрагиваться к пище.
На закате дня писец отвел Чжи-ганя домой, а там был восход солнца. На закате за ним в дом являлся служка. Когда же они приходили в иной мир, то было утро. Чжи-гань понял, что день и ночь в двух мирах поменялись местами. Ночью он был занят в загробном суде, а днем исполнял обязанности в уездной управе. Это считалось в порядке вещей.
Однажды по прошествии года Чжи-гань находился в своем учреждении в ином мире. Он поднялся со своего места, чтобы пойти в отхожее место. В западном конце залы он увидел женщину. Она была около тридцати лет, приятной наружности, в опрятной и нарядной одежде. Она безуспешно пыталась унять слезы. Чжи-гань спросил, кто она и откуда.
— Я жена управляющего ведомством закромов Синчжоу. Меня арестовали и доставили сюда. Я разлучена с мужем и детьми, и оттого несчастна.
Чжи-гань осведомился у служащего относительно женщины, и тот сообщил:
— Чиновники доставили ее сюда, чтобы задать несколько вопросов и снять показания по делу ее мужа.
Тогда Чжи-гань сказал женщине:
— Я начальник уезда Чанцзюсянь того же округа Синчжоу. Когда Вас буду допрашивать, лучше ничего не утаивайте. Иначе призовут сюда для дополнительного дознания еще и Вашего мужа. Какой прок в том, что вы умрете оба?
— Я вовсе не желаю привлекать его к участию в даче показаний, — уверяла женщина. — Но я боюсь, что чиновники принудят меня к этому.
— Вы сумеете совладать с собой, — ободрил ее Чжи-гань. — Вам не следует ничего опасаться!
На том они и расстались.
По возвращении домой Чжи-гань отправился в главный город области к управляющему ведомством зернохранилищ. Он спросил, не больна ли его жена.
— Моя жена еще молода! — изумился управляющий. — Она никогда не болела.
Тогда Чжи-гань рассказал о том, что видел ее в потустороннем мире, описал внешность и как она была одета. Он также советовал управляющему совершить благодеяния ради нее.