Предания об услышанных мольбах
Шрифт:
Управляющий поспешил домой и там обнаружил жену, как ни в чем не бывало сидящую за ткацким станком. Поэтому он совсем не придал значения тому, что ему рассказали. Но через десять дней жена управляющего вдруг заболела и умерла. Управляющий испугался и принялся творить благие дела.
Были также два чиновника в Синчжоу, срок службы которых истек. Им предстояло вернуться в столицу за новым назначением. Они попросили Чжи-ганя:
— Вы вершите дела на потусторонней стезе. Не могли бы Вы ответить, когда и какую должность мы получим?
Когда Чжи-гань добрался до места службы в ином мире,
— Именной реестр опечатан в каменных архивах. Я проведу проверку, но пройдет два дня, прежде чем я смогу доложить Вам результат.
Минуло два дня, и регистратор пришел с докладом. Он полностью привел наименования должностей, которые эти двое займут уже в этом году. Чжи-гань передал содержание доклада двум соискателям. Те прибыли в столицу и получили новые назначения. Глава ведомства гражданских чинов предоставил им совсем иные должности, нежели сообщил Чжи-гань. Областные чины узнали об этом и выразили Чжи-ганю свое недоумение. Чжи-гань вновь обратился к регистратору, и тот еще раз проверил реестр.
— Все так и есть, как я говорил, — подтвердил он. — Нет никакой ошибки.
В конце концов назначения были пересмотрены в императорской канцелярии и отменены. Ведомство гражданских чинов предоставило должности, которые в точности соответствовали реестру иного мира.
Отныне всяк уверовал в Будду.
Всякий раз, когда Чжи-гань в ином мире попадались записи, касающиеся предстоящей смерти друзей, родственников и детей, он непременно сообщал им. Он побуждал их к совершению благодеяний, и многие благодаря ему спаслись.
Чжи-гань служил в должности судебного регистратора-паньгуаня уже три года, когда пришел служка и сообщил:
— Вот-вот прибудет управляющий Ли из финансового ведомства Лунчжоу. Он будет постоянно служить на Вашей должности. Вы, досточтимый, более здесь не служите!
На следующее утро Чжи-гань отправился в областной город и сообщил о случившемся правителю Ли Дэ-фэну, который послал в Лунчжоу установить обстоятельства дела на месте. Управляющий финансового ведомства был уже мертв. Справились о дате его смерти, и она приходилась на тот же день, когда служка приходил к Чжи-ганю с сообщением об отставке. Более Чжи-гань не ходил в иной мир.
Однажды Чжи-гань получил в областной управе приказ во главе охраны доставить в столицу узников. Когда они прибыли на границу с областью Фэнчжоу (на территории совр. пров. Шэнси), все четверо узников бежали. Чжи-гань был встревожен и напуган. Он четверо суток искал беглецов, чтобы снова взять их под стражу, но безуспешно. На ночь Чжи-гань остановился на постоялом дворе. Вдруг он увидел писца, которого знал по службе в ином мире. Тот подошел и сообщил Чжи-ганю:
— Вы получите всех до единого беглецов. Одного мертвого, а трое других будут схвачены в западном ущелье гор к югу отсюда и крепко связаны. Вам, досточтимый, не о чем беспокоиться!
Сказав так, писец раскланялся и удалился. Чжи-гань взял с собой воинов и отправился в западное ущелье южных гор. Там они и обнаружили четырех беглецов. Те поняли, что им не скрыться, и оказали сопротивление. Чжи-гань схватил их: одного убил, а трех других связал. Случилось так,
Чжи-гань все еще жив и служит военным помощником областного начальника в Цычжоу (на территории совр. пров. Хэбэй).
Глава ведомства императорских трапез Лю Хэн поведал мне об этом. Хэн был прежде правителем Цюнчжоу (на территории совр. пров. Сычуань), встречался с Чжи-ганем и лично его расспрашивал. Впоследствии об этом же рассказали мне цензор Пэй Тун-цзе и другие.
Ли Шоу, радеющий за собак
Военный наместник в Цзяочжоу (северная часть совр. Вьетнама) и Суйаньский гун Ли Шоу был от рождения пожалован титулом вана (наследный принц), поскольку принадлежал к императорской фамилии.
В годы под девизом правления Надежное призрение (627— 649) он оставил службу и вернулся в свой дом в столице. По природе Ли Шоу был страстный охотник. Он постоянно держал в клетке соколов и убивал чужих собак на корм этим птицам.
Потом Суйаньский гун заболел, и ему явились пятеро собак, требующих его жизнь.
— Убивал вас мой необузданный раб Тун-да! — оправдывался Суйаньский гун перед собаками. — Это не мой грех!
— Как мог Тун-да делать что-либо без Вашего соизволения?! — возражали собаки. — Ведь мы даже не крали Вашу пищу! Мы только проходили перед воротами, когда Вы вероломно убивали нас! Мы настаиваем на воздаянии и не уступим!
Суйаньский гун приносил извинения собакам за свои прегрешения и просил позволить ему совершить ради них благие деяния. Четыре собаки согласились, но одна белая собака была непреклонна.
— Я ничего плохого не сделала, — говорила она. — И все же Вы убили меня! Еще до того, как я умерла, меня разрезали на куски! Боль была ужасная! Испытав на себе Ваши злодеяния, могу ли я отпустить Вас подобру-поздорову?!
Вдруг появился человек и обратился к собакам с такими словами:
— Если он будет убит, то вам от этого не будет никакого проку! Если же его отпустить и разрешить творить благодеяния ради вас, не будет ли это превосходно?!
Тогда собаки согласились.
Через некоторое время Суйаньский гун вернулся к жизни, хотя все еще страдал от частичного паралича — был не в состоянии владеть своим телом и конечностями. Он совершал благие деяния в пользу собак, однако полностью так и не избавился от своего недуга.
Поведал об этом Яньанский гун Доу Юнь, который был мужем старшей сестры Ли Шоу.
Главный астролог, не веровавший в Будду
Главный астролог Фу И был из Тайюани, но в конце правления династии Суй переселился в Фуфэн (совр. город с тем же названием в пров. Шэнси). Он был всесторонне образован с юных лет, превзошел астрономию и календарные исчисления. Был он и ловкий спорщик, и любитель поддержать беседу.
Более двадцати лет в продолжение годов под девизом правления Воинственная добродетель (618—626) и Надежное призрение (627—649) Фу И служил управляющим астрономическим ведомством. Он не веровал в Будду; делая подношения монахам и монахиням, неизменно выказывал пренебрежение. Фу И опустился до того, что обращался с каменными изваяниями Будды, как с кирпичом или черепицей.