Предательство по любви
Шрифт:
Может быть, та же самая сила, тот же ужас заставляют молчать и Александру даже под угрозой позорной смерти?
В замешательстве Эстер покинула залу и поднялась вместе с Эдит в ее комнату. Супруги Эрскин удалились к себе, в другое крыло. Мисс Лэттерли оставалось лишь удивляться долготерпению Певерелла, живущего под одной крышей с Фелицией, но, возможно, имей они собственный дом, адвокат не смог бы обеспечить жене такую жизнь, как в доме ее родителей. Забавно, но при всей независимости ее характера, Дамарис, видимо, предпочитала
Как только дверь за подругами закрылась, Эдит бросилась на диван и, не заботясь о приличиях, устроилась на нем с ногами. Не скрывая своего испуга, она взглянула на гостью.
– Эстер… Это ужасно!
– Конечно, – спокойно согласилась та. – Независимо от исхода судебное разбирательство отвратительно. Если кого-то убивают – это всегда трагедия, и неважно, кого убили и почему.
– Почему… – Миссис Собелл смотрела в пол. – Мы ведь этого не знаем…
– Не знаем, – кивнула мисс Лэттерли, задумчиво глядя на нее. – А ты не думаешь, что это может знать Дамарис?
Эдит подскочила, и глаза ее широко раскрылись:
– Дамарис? Каким же образом? Откуда? И почему ты спрашиваешь?
– Она что-то знала в тот вечер. Говорят, была на грани истерики.
– Кто говорит? Пев об этом не упоминал даже!
– Он сам не мог понять, что с ней, – ответила Эстер. – Но, по собранным Монком сведениям, еще задолго до смерти генерала Дамарис была взволнована настолько, что буквально не могла себя контролировать. Не могу понять, как это мне не пришло в голову раньше, но, может, Дамарис знала, почему Александра это сделала? Возможно, она даже предвидела несчастье и боялась…
– Но если так… – медленно проговорила миссис Собелл, и лицо ее выразило отвращение и просыпающийся ужас. – Нет… она бы не допустила! Ты… ты хочешь сказать, что она была соучастницей?
– Нет. Конечно, нет, – поспешно заверила ее подруга. – Я имею в виду, что она боялась этого, так как узнала нечто, явившееся потом причиной убийства. И если Александра предпочитает быть повешенной, чем раскрыть этот секрет, то, думаю, Дамарис из уважения к ее чувствам тоже ничего не скажет.
– Да, – медленно выговорила Эдит и побледнела. – Возможно… Руководствуясь своими понятиями о чести… Но что это за секрет? Я не могу представить себе ничего настолько… ужасного… – Она замолчала не в силах найти подходящего слова.
– Я тоже, – согласилась Эстер. – И тем не менее это так, а иначе зачем Александре скрывать истинную причину?
– Не знаю. – Миссис Собелл опустила голову.
В дверь постучали – нервно и настойчиво.
Эдит удивленно вскинула глаза. Слуги так не стучат.
– Да? – Она выпрямилась и спустила ноги на пол. – Войдите.
Дверь открылась, и вошел Кассиан. Лицо мальчика было бледным как полотно, а в глазах застыл испуг.
– Тетя Эдит, мисс Бушан и повариха опять ссорятся! –
– О… – Миссис Собелл едва сдержалась, чтобы не выругаться при ребенке. Она встала с дивана и обняла Кассиана за плечи. – Не беспокойся, я сейчас разберусь. Подожди здесь. Эстер…
Но ее гостья была уже на ногах.
– Пойдем вместе, если ты не возражаешь, – сказала Эдит. – Если все так плохо, как говорит Касс, то необходимо вмешательство двоих. Оставайся здесь, дорогой! Все будет в порядке, я обещаю! – И, ни слова не прибавив, она устремилась из комнаты, а затем – по коридору, в глубь дома.
Подруги еще не достигли черной лестницы, когда стало ясно, что Кассиан ничуть не преувеличил.
– Убирайся отсюда, старая кляча! Пасись где-нибудь в другом месте! – донесся снизу разгневанный женский голос.
– А ты оставайся в своем загоне, жирная свинья! – последовал язвительный ответ.
– Жирная? На тебя бы кто польстился, мешок с костями! Потому и провозилась всю жизнь с чужими детьми, что своих нет!
– На себя посмотри! Щенишься каждый год! Так и бегают на четвереньках в своем свинарнике…
– Я тебе сейчас кишки выпущу, старая дура!
За этим «обменом любезностями» последовали взвизг и смех.
– О, проклятье! – раздраженно воскликнула миссис Собелл. – Это даже хуже, чем обычно!
– Промахнулась! – послышалось насмешливое карканье. – Хрюшка пьяная! Да ты и в амбарную дверь не попадешь, глаза твои поросячьи!
– А-а-а!
Теперь уже к визгу служанки присоединился вопль лакея.
Эдит сбежала по ступеням, Эстер – следом. Глазам их предстала следующая картина: по направлению к ним боком двигалась Катриона Бушан, а в паре ярдов от нее размахивала кухонным ножом толстая краснолицая кухарка.
– Сука уксусная! – вопила она в бешенстве, пронося лезвие в опасной близости от лакея, пытавшегося перехватить ее руку.
– Бурдюк ты винный! – огрызнулась старая гувернантка, рванувшись к ней.
– Прекратите! – вскрикнула миссис Собелл. – Прекратите немедленно!
– Лучше враз от нее отделайтесь! – Уставившись на Эдит, толстуха не глядя махнула ножом в сторону мисс Бушан. – Не будет от нее добра! Нашли кого нанять бедному мальчику!
Позади нее снова взвизгнула служанка и заткнула себе рот краешком фартука.
– Не говори, чего не знаешь, жирная дура! – в ярости закричала на повариху гувернантка. – Думаешь, напичкала его булочками – и забот больше нет?
– Замолчите! – громко сказала миссис Собелл. – Вы обе! Замолчите немедленно!
– Зато ты горазда морочить ему голову, ведьма старая! – продолжала вопить кухарка, не обращая на Эдит никакого внимания. – Не даешь покоя бедному крошке! Уж не знаю, чего ты хочешь!
– Не знаешь? – взвыла в ответ Катриона. – Ах, не знаешь? Конечно, тупая старая обжора! Ты ничего не знаешь! И никогда не знала!