Преддверие Ада
Шрифт:
Тут уж стало очевидно, что на сей раз Культя не промахнется. Пулеметная очередь такого калибра как этот могла скосить даже дерево, так что обо мне говорить уж и не приходилось. Поэтому пришлось незамедлительно вбегать в здание. Все посторонние звуки заглушил рев пулемета. Град пуль стал барабанить в дверь, откалывая от нее внушительные куски дерева. Но не все пули приходились на мою долю. Смертоносный поток иногда сворачивал в сторону окна, где заседали мои друзья.
Наконец, стрельба прекратилась и я, прислонившись к стене, глубоко вздохнул. Что бы схватить оружие из казармы, мне было
Но Культя не дремал и тут же пустил мне вдогонку пару десятков патронов. Одна из пуль, к моему счастью, лишь задела мою ногу. Однако этого было достаточно чтобы я перепахал остаток пути носом. Послышался неприятный треск, и в глазах тут же потемнело.
– Получи, гад!
– крикнул Видик и выстрелил из дробовика в окно, как только поливание свинцом со стороны полковника закончилось.
– Съешь это, ублюдок, мать твою!
Сталкер кинул дробовик на пол и достал из кобуры Пм, направляясь к выходу. Мне было совсем не сладко. Из ноги сочилась кровь. А из носа, который, кажется, был сломан, текло еще больше крови. Держась за стул я встал на здоровую ногу и стал ковылять к окну. Через разбитое стекло я увидел мертвого Культю, а над ним стоящего Видика, одну за другой всаживающий в полковника обоймы, не жалея патронов. Это была чуть ли не самая удручающая картина, которую мне только доводилось видеть.
– Это тебе за Шокера!
– крикнул сталкер и пнул полковника в бок.
– Мразь, дерьмо!
Но вскоре он успокоился и выкинул пистолет в сторону, усевшись рядом с трупом. Вопреки обыкновению на лице его не было тупой ненависти и злости. Там была самая настоящая боль, а на глазах - накатившие огромные слезы. Такого Видика мне еще никогда видеть не доводилось.
До меня только сейчас дошел смысл его слов, и я резко обернулся. Гитарист сидел на полу и держался за руку, из которой сочилась кровь. А вот Шокер растянулся навзничь в луже крови. Помочь ему я уже не мог - половины головы у него уже не было. Я не знаю, хотел ли я закричать или расплакаться. Я не смог ничего этого сделать, потому что поскользнулся в луже крови и ударился головой о пол. Перед глазами все мгновенно поплыло и я выпал из реальности.
– Долго он еще без сознания?
– Не знаю. Пускай еще полежит пока. А потом свалим отсюда, и все дела.
– Да-м. Хорошее тут место. Я бы даже сказал - хлебное.
– Так-то оно так, но если еще пару раз будет так же, некому будет уходить. Вот поднимется Подводник, будем решать.
– Я уже встаю, - заявил я, медленно открывая глаза.
Такой чугунной головы, признаться, у меня даже с перепоя не было. Не каждый день ударяешься головой о бетонный пол. Как только она вообще не треснула…
На койке у моих ног восседали Видик и Гитарист, озадаченно смотревшие на меня. Я сразу не понял причину отсутствия Шокера, забыв о том, что случилось, и без задней мысли решил, что тот отправился прогуляться.
– Сколько я лежал?
– поинтересовался
– Минуты две, не больше, - сказал Видик и помог мне подняться на ноги.
Резкая боль мгновенно пронзила ногу, и я чуть не взревел. Хорошо что меня лишь задело, а то и ноги бы мог не досчитаться. Как Шокер головы…
– Потерпи, Серега, не умирай, - с выдавленной улыбкой сказал Видик.
– Ты нам еще нужен живой и здоровый. А то ты станешь похож на Шокера.
– Не смешно, Видик, - зло ответил я.
– Знаешь, Подводник, в жизни иногда надо уметь смеяться с чего угодно, - заявил Видик.
– Тогда ты остаешься человеком.
– Оскорбляя память Шокера остаешься человеком?
– Я не оскорблял память Шокера. Мои слова были адресованы к тебе.
– Через Шокера?
– А что в этом такого? Почему никто не обижается, когда шутят по поводу Элвиса Пресли?
– При чем тут Элвис?
– А притом, что он такой же человек как и Шокер.
– Тогда про Элвиса тоже не надо шутить.
– Почему?
– О мертвых говорят либо хорошо, либо ничего.
– Я ничего о Шокере плохого не сказал. Я лишь о нем упомянул.
– Как плохой пример.
– Ты, ей богу, как ребенок! А это, по-твоему, хороший пример? Может нам всем сделать так же?
– Не раздувай из мухи слона, Видик, - вставил свои пять копеек Гитарист.
– Помолчи-ка, Гитарист, - сказал я и продолжил.
– По-твоему, приводить Шокера в плохой пример - не то же самое, что сказать плохое?
– Я бы не хотел, чтобы после моей смерти все рыдали и удручались, - сказал Шокер.
– Я бы хотел, чтобы всем было хорошо.
– Я бы тоже не хотел, но мне бы было обидно, что после моей смерти те, кого я считал друзьями, вместо того, чтобы меня как минимум вспомнить добрым словом, делали посмешищем, как это хотел сделать ты.
– Может, хватит?
– нетерпеливо засуетился Гитарист.
– Помолчи, Гитарист, - пригрозил я.
– А то ты станешь похож на Видика.
– Знаешь, Подводник, - сказал Видик.
– При жизни это тоже обидно.
– Я лишь дал тебе почувствовать это, Видик.
– Но ты сказал это мне в лицо.
– По-твоему, за спиной было бы лучше? А кто сказал, что он нас сейчас не слышит?
– Ты в это веришь?
– В Зоне можно поверить во что угодно.
Мои слова на Видика подействовали. Он молча кивнул и почесал подбородок. Он всегда молчал, когда не мог убедить оппонента в своей правоте, но сейчас был другой случай. Он, вопреки обыкновению, чем тупо доказывать свою правоту, наконец, задумался. И это было похвально. Жаль, что Шокер этого не видел. Он бы точно был доволен.
– Я схожу за медикаментами, - сказал Гитарист и поднялся с койки.
– Я пойду, - сухо сказал Видик тоном, не терпящим возражений.
Гитарист хотел было возразить, но я приложил палец к губам, давая понять, что сейчас спорить не время. Но Видик и не дожидался возгласов Гитариста, а уже успел выйти из казармы.
– Ты чего?
– спросил Гитарист.
– Человеку нужно подумать, - ответил я.
– А почему бы здесь не подумать?
– Потому что одному думается легче.
– Мы бы могли выйти…