Преддверие Ада
Шрифт:
– Что определит?
– не понимая спросил я.
– Были ли там эти документы… - сказал Увал и снова оголил свои зубы.
– Ты считаешь, что их там могло не быть?
– удивленно спросил я.
– Кто знает?
– пожал плечами Увал.
Ворота скрипнули и отворились. Через секунду через них прошел Альпинист и двое "долговцев" с ним. Он сбросил рюкзак возле костра, а рядом кинул "Калашников". Стянув с лица противогаз он разлегся на траву, закинув руки за голову. Двое остальных "долговцев" подошли
– Ну?
– вопросительно посмотрел Увал на Альпиниста.
– Что?
– Ничего, - хмуро ответил тот.
– Что значит "ничего"?
– нетерпеливо спросил Увал.
– Нет там ничего, - так же хмуро продолжил Альпинист.
– Только пластик сгоревший, то бишь, папка. Бумаги там не было.
– И что?
– задал я идиотский вопрос.
– Вы папку пустую сожгли, вот что!
– объяснил Увал.
Я полез в рюкзак за флягой, заодно проверив наличие документов. Сделав один большой глоток воды я положил флягу на место, но тут же заметил подозрительный взгляд Гитариста. Однако я и виду не подавал, что волнуюсь.
Признаться, в том, что я водил за нос всех этих людей, не было ничего хорошего. Но чувство информационного превосходства было весьма приятным.
– Ты ничего не хочешь нам сказать, Подводник?
– неожиданно спросил Увал.
– Значит, вот моя версия, - нагло врал я и даже не краснел.
– Мы просто подобрали пустую папку.
– Нафига "монолиту" гоняться за пустой папкой?
– задал совершенно глупый вопрос Гитарист.
– Что значит "нафига"?
– удивился я.
– Папка сначала была не пуста, и это очевидно.
– Может, "монолитовцы" забрали из папки документы?
– предположил Видик.
– А потом положили пустую папку под кровавую руку бармена?
– добавил я.
– А может это Гитарист? Он же сжигал папку?
Все устремили взгляды к Гитаристу, который от неожиданности даже подавился консервами. Он, открыв рот, издавал нечленораздельные звуки и чесал затылок.
Я снова поступил подло и глупо. Подставил человека… который, кстати, хотел меня убить… Может, это не так уж и подло? Или я просто ищу оправдание своему поступку?
– Я не открывал эту папку, - наконец сумел выдавить из себя Гитарист.
– Никто не открывал.
Увал погрузился в раздумья. А я, тем временем, изображал, что делаю то же самое. Все-таки было заметно, что Видик мается и как-то суетится. Причина могла быть одна - он уже догадался обо всем, но не решался никому рассказать. Может, потому что знал - просто так я документы бы не зажал. Однако он ошибался. Не было конкретной причины. Я сделал это из-за банальной жадности. Я видел, как смотрел на папку Гитарист. Именно поэтому мне не захотелось присвоить папку себе, дабы у меня одного была такая бомба.
Я
– Может, соберете своих и сходите в Бар?
– предложил я Увалу.
– Возможно, бармен спрятал документы у себя?
– Ты что?
– воскликнул тот.
– Еще до сих пор не понял? Нет больше своих и чужих! Все умерли, понимаешь, сдохли! Осталось лишь двенадцать бывших "долговцев". Бывших. Нет больше "долга"! Нет больше "свободы"!
– Ты чего так взъерошился, Увал?
– невозмутимым тоном спросил я.
– Ты знаешь, что я ничего такого не сказал. И ты прекрасно понимаешь, что у тебя нет никакого морального права…
– А ты мне моральных прав не диктуй, Подводник, - с ненавистью в голосе выдавил из себя Увал.
– В Зоне нет никаких моральных прав. Ни у меня, ни у кого-либо еще. И я…
– И ты это придумал, чтобы тешить свое самолюбие. Вот он я, такой как все! Ты просто не хочешь признаться, что в твоей заднице никак не угомонится детство! Так? Моральные права есть у всех людей… Если только ты человек.
– На войне нет прав!
– заключил Увал.
– Тем более, на войне с Зоной.
– Очнись, Увал, - печально сказал я.
– Нет никакой войны с Зоной. Она существует лишь в одностороннем порядке. Мы на нее лезем, а она лишь сбрасывает нас вниз, как ты отряхиваешься от комаров, а если не получается - прихлопывает. Или у тебя так же с комарами война?
– Я не то…
– А я - то. Войну устроили люди. А теперь воюют между собой.
– Я не начинал ее.
– Мы все начали ее. Тем, что участвуем в ней…
– Ты меня начинаешь раздражать…
– Потому что знаешь, что я абсолютно прав. Посмотри правде в лицо!
И похоже, посмотрел. Но не сказал ни слова, а лишь развернулся и направился быстрым шагом к "долговцам", до сих пор стоявшим в стороне. А Видик с Гитаристом отправились в один из ржавых строительных вагончиков, которые стояли тут с незапамятных времен. За костром остались только мы с Альпинистом. Мне было гадостно на душе из-за той пустой ссоры, поэтому я не мог просто сидеть и молчать.
Хотя был день, вокруг стояла темень. Я бы даже сказал, сумерки. Плотные темные тучи затянули небо. Что делало нахождение у костра еще приятней. Сняв перчатки я просто наслаждался теплом, исходящим от огня.
Альпинист сидел на корточках и курил сигарету. Казалось, что он и не присутствовал тут, а был где-то далеко, и уже ничего не могло вернуть его назад. Однако, вернулся он сам.
– Ты, это… Прости меня, - неожиданно заговорил он.
– За что?
– спросил я.
– Ну… За ту ссору.