Предшественники Дарвина в России

Райков Борис Евгеньевич

состоит, по Чернышевскому, из одной и той же

субстанции — материи. Эта материя, из которой построено все

в природе, находится в непрестанном движении, которое

никогда не прекращается и не может прекратиться. Оно

проявляется как жизнь природы.

Более простые случаи этого движения представляют

химические процессы, совершающиеся в природе.

Подобным же образом протекает жизнь и в живой природе,

в частности, в человеческом

организме. Человеческий

организм с физиологической стороны тоже

«многосложная химическая комбинация».

Чернышевский особенно подчеркивал, что в мире нет

двойственности, нет двух начал — материального и

духовного. Нет такой двойственности в природе человека.

Существует лишь одно материальное начало, а то, что

называют душевной или психической деятельностью —

лишь проявление этого начала, которое лежит в основе

всех вещей.

Таким образом, телесная природа человека, по

Чернышевскому, является первопричиной и источником всех его

душевных движений. Телесная природа человека

управляется физиологическими процессами, а физиология, по

словам Чернышевского, — «только видоизменение

химии». Наше познание есть не что иное, как отражение

в нашем мозгу окружающего нас мира. Чернышевский

доказывает, что этот мир реально существует вне нас и

мы постигаем его при помощи наших органов чувств.

Надо заметить, что в свете диалектического

материализма теория Чернышевского носит несколько

односторонний характер, так как несвободна от некоторой

193

доли механицизма и рассматривает человека

исключительно с биологической точки зрения. Но для своего

времени — в эпоху острой борьбы с идеализмом —

твердая материалистическая позиция Чернышевского сыграла

большую прогрессивную роль.

В. И. Ленин, который весьма высоко ставил

Чернышевского как великого революционера, следующим

образом характеризует его философские позиции: «... для

Чернышевского, как и для всякого материалиста, формы

нашего чувственного восприятия имеют сходство с

формами действительного, т. е. объективно-реального

существования предметов...», «... для Чернышевского, как и

для всякого материалиста, предметы... действительно

существуют и вполне познаваемы для нас, познаваемы и

в своем существовании, и в своих качествах, и в своих

действительных отношениях...», «... для Чернышевского,

как и для всякого материалиста, законы мышления имеют

не только субъективное значение, т. е. законы

мышления

отражают формы действительного существования

предметов, совершенно сходствуют, а не различествуют,

с этими формами...», «... для Чернышевского, как и для

всякого материалиста, в действительности есть то, что

представляется нам связью причины с действием, есть

объективная причинность или необходимость

природы. .. ». х

Отдавая, таким образом, должное философским

взглядам Чернышевского, В. И, Ленин отметил, однако, что

«... Чернышевский не сумел, вернее: не мог, в силу

отсталости русской жизни, подняться до диалектического

материализма Маркса и Энгельса».2

В нашем небольшом сочинении нет возможности

рассмотреть сколько-нибудь подробно основы

философского мировоззрения Чернышевского и тем более касаться

его социально-политических и литературных взглядов.

Это превосходно сделано в целом ряде статей и

монографий советских авторов (см., например, работы

А. А. Максимова, В. Е. Евграфова, В. С. Кружкова и др.).

Наша задача более ограниченная — рассмотреть

отношение Чернышевского к идее развития в природе.

Мысль о том, что в природе ничто не пребывает

11 В. И. Л е н и н, Соч., т. 14, стр. 345—346.

2 Там же.

194

в мертвой неподвижности, но все изменяется и

развивается в том или ином направлении, — непосредственно

вытекает из общих философских установок

Чернышевского, о которых сказано выше.

Мы уже говорили, что он не получил специального

естественно-научного образования и все, что знал о

природе, усвоил самостоятельно. Еще в юношеские годы он

перечитал массу сочинений по естествознанию.

Чернышевский читал не только популярную литературу по

естествознанию, он был знаком с идеями Ньютона, Лапласа,

Ляйеля, Ламарка и ставил этих корифеев науки

чрезвычайно высоко. О Ламарке Чернышевский упоминает

в своей переписке не раз и всегда весьма положительно.

Так, например, в 1888 г. в письме к редактору «Русской

мысли» Чернышевский сообщал, что он еще в молодости

знал учение Ламарка и был трансформистом, употребляя

его собственное выражение.

Однако неправильно было бы думать, что, усвоив

учение Ляйеля или Ламарка, Чернышевский попросту

изложил их воззрения в своих сочинениях. Нет, он

творчески переработал этот материал, осмыслив его с