Предупреждение Эмблера
Шрифт:
Холл Дворца представлял собой высокий атриум из срезанного под углом стекла над шестиугольной гранитной плитой, так что фойе и три балкона над ним были залиты серовато-серебряным мерцанием зимнего неба. Табличка с белыми буквами на черном фоне позволяла определить, где в данный момент проходят те или иные мероприятия.
– Сейчас, – пробормотал Фентон, – сейчас вы убедитесь, как мы работаем.
Из ближайшего холла донеслись негромкие голоса, скрип, стук задвигаемых стульев – похоже, там только что закончилось какое-то заседание. Люди вставали, двигались к выходу, кто-то спешил воспользоваться
– Сколько времени, Таркин?
– Одиннадцать пятьдесят девять… нет, уже двенадцать.
Внезапно по атриуму эхом разлетелись пронзительные крики. Разговоры мгновенно оборвались, сменившись тамтамом ужаса: «О боже! О боже! О боже!» Шум нарастал. Фентон безмолвно стоял у застеленной дорожкой лестницы, приобняв Эмблера за плечи.
По коридору заметались агенты секьюрити в черных пиджаках, через несколько минут появились санитары. В общей суете понятно было одно: кого-то убили.
Стараясь не проявлять эмоций, Эмблер повернулся к Фентону.
– Что там произошло?
Промышленник коротко сказал что-то по сотовому и кивнул.
– Убитого звали Курт Золлингер, – негромко ответил он. – Брюссельский чиновник, торговый представитель Евросоюза.
– И?
– По имеющейся информации, он представляет… представлял реальную угрозу. Учась в школе, связался с остатками группировки Баадер – Майнхоф и впоследствии вел двойную жизнь. Первоклассный экономист, невероятно обаятельный парень – это вам все скажут. Пользуясь своим положением в ЕС, лоббировал интересы Ай-Би-Си, группы международных компаний, занимался отмыванием денег, поступавших из некоторых сомнительных стран, и направлял немалые суммы на организацию и подготовку террористических ячеек. Получил кличку Казначей. Оплачивал взрывы, политические убийства.
– Но почему вы…
– Сегодня особенный день. – Взгляд Фентона стал жестким. – Своего рода годовщина. Помните убийство заместителя министра финансов США?
Эмблер кивнул. Несколько лет назад в Сан-Паулу был убит, расстрелян на глазах толпы, заместитель министра, выпускник Гарвардской школы экономики и один из главных архитекторов оздоровления валютных систем двух латиноамериканских стран. Его считали одним из самых светлых умов в правительстве США. Тем не менее убийцу так и не задержали. Власти подозревали, что к делу причастны экстремисты из лагеря антиглобалистов, но долгое и тщательное расследование результатов не принесло.
– Его убили ровно пять лет назад. День в день. Час в час. Ровно в двенадцать часов. В зале отеля. Публично. Они хотели показать, что могут сделать все, что их планам никто не способен помешать. С наемниками, действовавшими в Сан-Паулу, и теми, кто стоял за ними, расплатился Курт Золлингер. Расплатился через тех, кто когда-то сотрудничал с «Фракцией Красной Армии». Мы узнали об этом совсем недавно. Получили убедительные улики. В суд их не предъявишь, но нас они убедили. Вы понимаете.
– Боже… – прошептал Эмблер.
– Ровно пять лет назад, в полдень. Будьте уверены, сигнал этим ублюдкам дан ясный. К тому же мы только что отправили сообщение на их радиочастоте. Теперь они запаникуют, рассеются, перегруппируются и затихнут. Готовящиеся операции
Эмблер молчал. Фентон не просто срежиссировал убийство, он еще и лично появился на премьере. Это уже смахивало на рисовку.
Миллиардер как будто прочитал его мысли.
– Спрашиваете, почему я здесь? Отвечу – потому что могу себе это позволить. Нам в ГСУ бояться нечего. Я хочу, чтобы вы это поняли. Пусть мы и работаем скрытно, но мы, черт возьми, не преступники. Мы – закон.
Фентон мог так говорить – никому бы и в голову не пришло связать миллиардера с только что произошедшим преступлением.
– Но для вас у нас рыбка покрупнее. – Фентон достал из кармана тонкий листок бумаги, нечто среднее между луковой шелухой и уже вышедшей из употребления бумагой для факсов. По запаху Эмблер понял – бумага специальная, легковоспламеняющаяся, и если ее поджечь, сгорит за доли секунды. – Или, лучше сказать, акула.
– Значит, вы хотите, чтобы я убрал этого человека? – Ему удалось задать вопрос ровным тоном, хотя внутри все кипело.
Нить Ариадны – куда ты ведешь?
Фентон кивнул.
Эмблер быстро пробежал глазами страницу. Объект – Бенуа Дешен. Он знал это имя. Генеральный директор Международного агентства по атомной энергии. Действительно, дело серьезное.
– Что не так с этим парнем? – осторожно, стараясь не выдать чувств, спросил Эмблер.
– Дешен занимался разработками ядерного оружия для французского правительства. Сейчас, пользуясь своим положением в МАГАТЭ, передает материалы исследований таким странам, как Иран, Сирия, Ливия, Алжир и даже Судан. Чем он руководствуется, я не знаю. Может быть, считает, что на этом поле должно быть побольше игроков. Может, хочет подзаработать. Неважно. Главное, что он нечист. Опасен. И его надо убрать. – Фентон затянулся сигаретой. – Информацию усвоили?
Эмблер кивнул.
Фентон взял бумажку и поднес к ней кончик сигареты. Листок полыхнул розовато-белым пламенем – как роза, появившаяся внезапно в руке у фокусника, – и исчез, практически не оставив следа. Эмблер огляделся – никто ничего не заметил.
– Помните, Таркин, мы хорошие парни. – Слова слетели с губ колечками белого пара. – Вы ведь мне верите?
– Верю, что вы верите себе.
– И вот что я вам скажу: это только начало. Дальше вас ждет нечто особенное. Позаботьтесь о Бенуа – и вы займете в нашей организации прочное положение. Вот тогда мы и поговорим.
На мгновение Эмблер закрыл глаза. Ситуация была деликатная. Он мог бы предупредить правительство относительно Дешена, но какой смысл? Ведь заказ Фентону на француза поступил именно из правительства. К тому же ему никто не поверит. Таркина бывшие боссы определили в сумасшедшие, а что касается Харрисона Эмблера, то его ведь никогда и не было. Без причины человека в психиатрическую клинику не определяют. И эпизод с параноидным бредом записан не случайно: в случае необходимости пленка послужит доказательством его невменяемости. Фентон же просто поручит исполнение другому.