Прекрасная, как река
Шрифт:
Накануне, роясь в шкафу в ванной, я нашла маленькое радио на батарейках и вынесла его на улицу. Шарль принялся искать свою любимую станцию. Я приступила ко второму бокалу вина, когда заиграла «Honky Tonk Women». Я протянула руку, чтобы прибавить громкость. Мы стали подпевать Rolling Stones, доедая чипсы и все так же глядя на реку. После нашего бурного представления Шарль немного убавил звук.
– Давно знаешь?
– Что плохо пою?
– Ха-ха! Ты поёшь неплохо. Нет, про аутизм.
– Два года.
– И это что-то изменило?
– Да в общем-то все изменило…
– Думаешь, Фред из-за
Я задумалась.
– До того, как мне поставили диагноз, мы долго жили вместе. Может, его это и оттолкнуло. Думаю, любви больше не было. Хоть он и говорит, что скучает!
Мимо дома прошли Фернан и Дениза и помахали нам рукой.
– Тебе сложно с этим жить?
Наполнив бокал до половины, я посмотрела на Шарля.
– Это допрос?
– Да, теперь твоя очередь. На подходе и вопрос о вороне и воробье!
Рассмеявшись, я принялась теребить кольца. Мне всегда неловко говорить о себе, но он сам так хорошо отвечал на мои вопросы, что у меня не оставалось выбора – надо было играть по правилам. Вино упростило задачу.
– Сложно ли жить с моим диагнозом… Да, немного.
– Ворона или воробей?
– Ха-ха-ха! Я люблю всех птиц!
– Хочешь уехать сегодня вечером или завтра?
Это был хороший вопрос, я тоже себе его задавала, как только поняла, что буду возвращаться с ним. Была суббота, и не нужно было возвращаться домой в тот же вечер. Вопрос был скорее технический: мне не хотелось спать в дуплексе одной. В то же время меня слишком смущало, что Шарль будет спать в одной комнате со мной.
– Если хочешь уехать сегодня вечером, не проблема, я выпил всего одно пиво полтора часа назад. Решишь остаться до завтра – у моего брата есть цокольный этаж с двумя спальнями. Я жил там во время ремонта. Только надо ему позвонить.
Мне не хватало моей кровати на маяке, но я почему-то согласилась пойти ночевать к Антуану.
– Хорошо, давай сделаем так!
– Отлично!
Пока он звонил брату, я воспользовалась моментом, чтобы переодеться. Порывшись в рюкзаке, достала большой розовый джемпер и черные легинсы. Заплела две косы и надела зеленую бейсболку с надписью «Матан» под изображением лосося. Мне ее привезла тетушка Клэр из поездки туда три года назад. В таком виде я приехала к маме, и та сказала:
– Ты когда-нибудь окажешь мне честь и оденешься как настоящая женщина?
– Только на твоих похоронах!
Я не могла и подумать, что это случится так быстро.
Глядя на себя в маленькое зеркало в ванной, я улыбнулась. Бедная мама, я и вправду все еще похожа на подростка. Она обожала покупать мне косметику и сердилась, заметив несколько месяцев спустя, что коробочки до сих пор не открыты.
Она не теряла надежду однажды увидеть меня с красивой прической, накрашенной и хорошо одетой. Она бы обменяла машину и дом на то, чтобы я появилась в вечернем платье и на высоких каблуках. Мне вспомнилась фраза, которую психолог сказал мне во время сессии, когда я пыталась объяснить, почему выбираю такой стиль одежды: «На самом деле большинство женщин-аутисток предпочитают носить удобную одежду и часто выглядят моложе своего возраста».
Пощипав себя за щеки, чтобы добавить им немного румянца, я взяла рюкзак, вышла и заперла дверь. Я спросила у Шарля:
– Ты уверен, что это правильно?
–
У меня заныло под ложечкой. Я и не подумала, что у его брата кто-то может быть. На то, чтобы играть какую-то роль и производить хорошее впечатление на жену Антуана, у меня уже не было сил.
По дороге я получила сообщение от Фреда.
Я повернулась к Шарлю – он сосредоточенно смотрел на дорогу и напевал песню, которую играли по радио.
Отключив телефон, я положила его обратно в рюкзак. Мы подъехали к очаровательному синему коттеджу, расположенному на берегу реки, и не успели еще выйти из пикапа, как раздался радостный детский голосок:
– Шарли!!!
Раскинув руки, к Шарлю бежала маленькая девочка с кудрявыми светлыми волосами. Ее желтую пижаму украшали синие слоны. Опустившись на колени, Шарль тоже раскинул руки. Смеясь, она прыгнула ему на шею, и некоторое время они так и сидели, прижавшись друг к другу.
– Фабьена, знакомься, это Лора, моя племянница.
Малышка смотрела на меня огромными карими глазами.
– Какая большая девочка! Сколько тебе лет?
Кивнув, она показала мне пятерню.
– Пять лет! Так я права, ты уже совсем взрослая.
Антуан, вышедший следом за малышкой, пригласил меня в дом. Шарль говорил мне о двух комнатах на цокольном этаже, на деле же там оказалось целое жилище с отдельным входом. Уютное местечко, я сразу почувствовала себя хорошо. Мы разложили вещи, и Шарль спросил, где я хотела бы спать. Лора пришла на помощь:
– Мне вот эта комната нравится, тут кровать большая.
Обе комнаты выглядели одинаковыми, в обеих было по двойной кровати, но я решила послушать Лору. Посмотрев на братьев, я сказала:
– Думаю, я сделала выбор!
Мы поднялись съесть по куску пирога, прежде чем Антуан уложит малышку. В этой теплой атмосфере я испытала странное чувство, будто оказалась дома – из-за больших окон, деревянных балок и растений повсюду.
Без четверти десять я почувствовала, что больше не выдерживаю. Предыдущая ночь выдалась слишком короткой, и у меня в голове стоял туман. Сидя за столом в кухне, я изо всех сил пыталась держаться. Антуан рассказывал, что его жена Виктория уехала в Монреаль повидаться с больным отцом и вернется на следующий день.
В этот момент я увидела Лору, стоящую в коридоре и бесшумно плачущую.
– Антуан… Кажется, там один лягушонок никак не может уснуть.
Антуан вздохнул.
– Так и есть. Обычно ее Виктория укладывает. Я с ней уже второй вечер. Целый час уходит на то, чтобы ее уложить.
Он встал и пошел к дочери, а Шарль взглянул на меня и сказал:
– Может, мы попробуем?
Закрыв глаза, я кивнула.
– Фабьена?
Это был Антуан.
– Тут один, как ты говоришь, лягушонок хочет, чтобы ты подошла и пожелала ему спокойной ночи.