Прекрасная, как река
Шрифт:
– Тут не к чему особо готовиться, не хватает только людей и пива.
– Мне не терпится тебя увидеть…
– У меня звонок по второй линии.
– Что такое, Симон? Я сделала что-то не так?
Он уже переключился на свою чертову вторую линию. Хотите по-настоящему оскорбить меня – слейте разговор на середине фразы. Всю вторую половину дня я просидела на кровати, калякая все, что приходило мне в голову, и слушая на повторе «Lindberg» [13] . Мне казалось, что я парю вместе с Шарлебуа и Форестье, и от этого
13
Музыкальный альбом в жанре психоделического рока, записанный в 1968 г. квебекским дуэтом Робера Шарлебуа и Луизы Форестье. – Прим. пер.
В четыре часа я приняла душ с маминым гелем, который она прятала у себя в косметичке, потому что он был дорогим. Пытаясь избавиться от следов рук Симона, я тщательно терла нижнюю часть спины. Ощущение того, как его пальцы вдавливаются в кожу, не покидало меня. Я любила Симона, но если именно так занимаются любовью, то я больше этого не хотела.
– Фабьена?
Услышав мамин стук в дверь ванной, я едва не упала.
– Я принимаю душ!
– Этьен уже ждет! Поторопись!
Когда это я сказала Этьену, что мы пойдем вместе? Я быстро ополоснулась. Войдя на кухню, увидела, что он сидит на столе и грызет яблоко. Не знаю, что меня бесило больше:
? то, что мама любит его как собственного сына,
? то, что он ведет себя так, словно наш дом – и его дом тоже.
– Я подумал, ты можешь пойти вместе со мной, мы ведь на одну и ту же вечеринку идем.
– Да, но я сказала Алисе, что сначала поужинаю с ней…
Услышав это, мама побежала за кошельком, чтобы дать каждому из нас по двадцать долларов.
– Это слишком много, мама. У них недорого.
Широко улыбнувшись, мама сказала:
– Спасибо, мама, спасибо, Брижит!
Мы поцеловали ее в щеку и пообещали быть осторожными. Я закатила глаза, когда она сказала:
– Если сегодня у вас первый опыт, желаю успеха! И позвони мне, Этьен, если не сможешь вести машину обратно.
Садясь в его машину, я не удержалась и спросила у Этьена, нормально ли, что мама говорит такие вещи.
– Твоя мама тоже тебе говорит такое?
– Нет. Моей на меня наплевать.
Я сделала радио погромче, чтобы разрядить неловкую ситуацию. Родители Этьена редко бывали дома, и иногда он вихрем врывался к нам, потому что они ссорились. Я часто жаловалась на Этьена, но своими визитами он не раз разгонял наше с мамой уныние после папиной смерти. Он приносил сборник плоских анекдотов и читал их нам на крыльце. Иногда мы смеялись только потому, что было несмешно.
Когда мы приехали в ресторан, Алиса уже сидела за столиком. Увидев ее, я хмуро представила ей Этьена, хоть она уже несколько раз его встречала, правда мимоходом. Я впервые видела ее накрашенной.
– Как я тебе?
Я поморщилась.
– Слишком накрашена.
– Понятно, но красиво же?
– Так себе.
Я бы и хотела соврать, но не сумела.
Этого хватило, чтобы прорвать плотину. Расплакавшись,
– Алиса, а мне нравятся накрашенные девушки.
Она подняла на него глаза, под которыми красовались черные потеки туши и пятна помады в роли румян на щеках и подбородке.
– Да мне наплевать, что тебе нравится! Я хотела, чтобы Габриелю понравилось!
В этот момент официантка подошла принять заказ. Мне не нужно было меню, здесь я всегда брала одно и то же: картошку под соусом с зелеными оливками и апельсиновую газировку.
Алиса и Этьен взяли то же самое, но без оливок. Картошка показалась мне вкуснее, чем накануне, с Симоном.
Пока мы расплачивались, Алиса пошла в туалет смыть макияж. Мы с Этьеном решили, что сегодня Алиса заслуживает бесплатного ужина. Мы припарковались недалеко от дома Симона и пешком пошли к близлежащему парку, где летними вечерами собирались подростки.
На футбольном поле было пусто. Забравшись на трибуны, мы втроем уселись на верхних скамьях. Алиса открыла рюкзак и показала нам пакетик травки и бутылку водки. По просьбе Этьена она скрутила идеальный косяк, и они курили его, пока я глотала алкоголь. К половине восьмого мы явились на вечеринку. Гости уже разбрелись повсюду. Ребята сидели на лужайке у дома, в самом доме и на заднем дворе. Я бы не удивилась, если бы и на крыше сидел народ.
– Держимся вместе! – сказала Алиса, беря меня за руку. Глаза у нее покраснели.
Благодаря водке я больше не чувствовала смущения, мне хотелось танцевать и смеяться. Я потащила Алису на кухню, где увидела Симона, курящего под вытяжкой. Отпустив руку Алисы, я бросилась ему в объятия.
– Симон!!!
Он обернулся к друзьям, смеясь, а самое главное, отстраняясь от моих объятий.
– Так это она – звезда вечеринки?
Я развернулась к тому, кто это сказал, и спросила, меня ли он имеет в виду.
– Если ты Фабьена Дюбуа, то да, звезда – это ты.
Я услышала за спиной смех Симона и тоже рассмеялась, уверенная, что моего прихода только и ждали, чтобы затусить как следует. Усевшись на стол, я стала болтать ногами, как обычно делаю дома, пока не ворвался Этьен и не потянул меня за руку.
– Идем со мной, это срочно.
Смеясь, я слезла со стола. Водка мне помогла. Впервые в жизни я чувствовала себя хорошо в окружении такого количества людей. Увы, это не могло длиться долго. Этьен, которому казалось, что я шла недостаточно быстро, подтолкнул меня в спину к туалету и закрыл за собой дверь. Я посмотрела на себя в зеркало. Лицо мое было красным.
– Слушай меня внимательно. Чем ты вчера занималась с Симоном?
Лицо Этьена было в нескольких сантиметрах от моего. Я никогда не видела его таким рассерженным.
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Почему? Потому что ты «звезда вечеринки»!
– И?
– Они над тобой смеются, Фабьена! Симон рассказал всем, что вы переспали и что ты ни разу не сдвинулась с места – изображала звезду!
Я опустилась на пол. Смысл до меня еще не дошел, но звучало серьезно.
– Ты как будто не понимаешь, да?