Прекрасные неудачники

Коэн Леонард

– Ничего, – сказал маркиз. – Ничего страшного, дитя мое.

Катрин Текаквита сидела недвижно. Маркиз вернулся к беседе. Что-то о новом французском военном изобретении, штыке. Пятно быстро растекалось.

– Даже скатерти захотелось хорошего вина, – пошутил маркиз. – Не бойся, дитя мое. За то, что разлила бокал вина, не наказывают.

Несмотря на обходительную работу слуг, пятно продолжало окрашивать все бульшую поверхность стола. Разговоры пошли на убыль, гости сосредоточились на его замечательном продвижении. Теперь оно затопило всю скатерть. Разговор резко умолк, когда стала пурпурной серебряная ваза, и розовые цветы в ней тоже не устояли перед пурпуром. Красивая дама закричала от боли, когда стала пурпурной ее прекрасная рука. Полная цветовая метаморфоза заняла несколько минут. Вопли и ругательства зазвучали в пурпурном зале, а лица, одежды, гобелены и мебель обретали тот же глубокий оттенок. Под высокими окнами был снежный сугроб, мерцавший в лунном свете. Вся компания, слуги и господа, уставились туда, будто надеясь убедиться в разноцветности вселенной. У них на глазах эти кучи весеннего снега окрасились в цвет пролитого вина, и сама луна стала того же царственного цвета. Катрин медленно поднялась.

– Полагаю, я должна перед вами извиниться.

43.

На

мой взгляд, все вышеописанное апокалиптично. У слова «апокалипсис» интересное происхождение. Оно произошло от греческого apokalupsis, что означает «откровение». Что, в свою очередь, возвращает нас к греческому apokaluptein, «обнажать» или «раскрывать». Apo – греческий префикс, означающий «от», «из». Kaluptein значит «покрывать». Оно родственно слову kalube – «хижина», и kalumma – женская вуаль. Соответственно, «апокалиптическое» – то, что открывается взору, когда поднята женская вуаль. Что сделал я, чего не сделал, чтобы поднять твою вуаль, залезть тебе под одеяло, Катрин Текаквита? В обычных биографиях нет ни одного упоминания об этом званом обеде. Два основных источника, повествующих о ее жизни, – иезуиты Пьер Шоленек и Клод Шошетьер. Оба были ее духовниками в миссии Солт-Сен-Луи, куда Катрин Текаквита пришла осенью 1677 года (нарушив обещание, данное Дяде). От преподобного Шоленека остались «Vie de Catherine Tegakouita, Premiere Vierge Irokoise» [107] , в рукописи. Другая Vie, написанная на латыни, в 1715 году была отослана P. General de la Compaigne de Jesus [108] . От преподобного Шошетьера остались «La Vie de la B. Catherine Tekakouita, dite a present la Saincte Sauvegesse» [109] , написанная в 1695 году, оригинал которой сейчас хранится в архивах колледжа Сен-Мари. В этих архивах хранится и другой важный документ Реми (аббата, сульпицианина), под названием «Certificat de M. Remy, cure de la Chine, des miracles faits en sa paroisse par l'intercession de la B. Cath. Tekakwita» [110] , написанный в 1696 году. Я люблю иезуитов за то, что они видели чудеса. Низкий поклон тому иезуиту, что столько сделал для уничтожения границы между естественным и сверхъестественным. Под бесчисленными личинами: то член кабинета министров, то христианский священник, а то солдат, брамин, астролог, духовник монарха, математик, мандарин – тысячей искусств соблазняя, убеждая, заставляя людей под бременем официально удостоверенных чудес осознать, что земля – провинция Вечности. Низкий поклон Игнатию Лойоле [111] , сраженному пулей французского протестанта в Пампелунском ущелье, ибо в мрачной своей комнате, в пещере Манрезы, этот доблестный солдат зрил Мистерии небес, и видения эти породили Общество Иисуса. Это Общество осмелилось утверждать, что мраморное лицо Цезаря – всего лишь маска Бога, и в имперской жажде мирового господства иезуиты различали божественную жажду душ. Низкий поклон моим учителям из приюта в центре Монреаля, что пахли спермой и ладаном. Низкий поклон священникам палат, полных костылей, – они осознали заблуждение, они знают, что хромота – лишь одна из сторон совершенства, как сорняки – цветы, которые никто не собирает. Низкий поклон шеренгам костылей, музеям сорняков. Низкий поклон алхимическому смраду горящего воска, что предвещает близкое знакомство с вампиром. Низкий поклон сводчатым залам, где мы преклоняем колена лицом к лицу со Вселенским Обвинителем в нимбе из дерьма. Низкий поклон тем, кто подготовил к сегодняшнему ледяному бдению меня – единственную материальную сардину в банке с призраками. Низкий поклон тем старым мучителям, что не заботились о душах своих жертв и, как индейцы, позволяли Врагу поддерживать власть сообщества. Низкий поклон тем, кто верит в Неприятеля и потому способен процветать в мужской роли воина. Низкий поклон столам в нашем старом классе, маленькой храброй армаде, которая, как команда ассенизаторов, год за годом вычерпывает всемирный потоп. Низкий поклон нашим заляпанным книгам, подаркам муниципальных властей – особенно катехизису, который располагал к непристойностям маргиналий и много дал сортиру как волнующему храму язычества. Низкий поклон огромным глыбам мрамора, из которого строились кабинки, к которому не прилипал никакой запах дерьма. Здесь была взлелеяна легко смывавшаяся анти-лютеранская концепция материи. Низкий поклон мрамору Зала Экскрементов, линии Мажино [112] против вторжения Папской Погрешимости. Низкий поклон притчам приютского сортира, желтое убожество фаянса – доказательство того, что капля воды могущественна, как весь ледниковый период. О, пусть нечто где-то вспомнит о нас, здоровых сиротах, выстроившихся в колонну, чтобы одним бруском отмыть бородавки на шестидесяти руках, дабы ублажить Инспекцию. Низкий поклон мужественному мальчику, который обкусывал бородавки, – это был мой друг Ф. Низкий поклон тому, кто не мог запустить в себя зубы, трусу – мне, автору этой истории, сейчас напуганному в своей будке над медленным течением Канады, чьи бородавки на клешнях деформировались годами карандашной эрозии. Согреюсь ли я от низких поклонов? Я всех обидел, и понимаю, что заморожен всеобщим машинальным колдовством.

107

Жизнь Катрин Тегакуиты, первой Ирокезской Девы (фр.).

108

Генералу общества Иисуса (фр.) – Генералом Общества Иисуса в тот период (с 1706 по 1730 гг.) был Микеланджело Тамбурини (1648-1730).

109

Жизнь бл. Катрин Текакуиты, известной как современная Святая Дикарка (фр.).

110

Свидетельство Реми, викария Лашина, о чудесах, явленных в его приходе при заступничестве бл. Катр. Текаквиты (фр.).

111

Игнатий (Дон-Игнацио-Лопес-де-Рекальдо) Лойола (1491-1556) – основатель ордена иезуитов (1534 г.). Офицер испанской армии,

в 1521 г. был тяжело ранен при Пампелуне, после чего полностью отдался религиозной деятельности. Был канонизирован в 1632 г. Покровитель иезуитов, солдат, тех, кто занят духовными упражнениями. День поминовения – 31 июля.

112

Линия Мажино – система французских укреплений на границе с Германией от Бельфора до Лонгюйона, протяженность около 380 км. Построена по предложению военного министра А. Мажино в 1929-1934 гг., достраивалась и совершенствовалась до 1940 г.

– Ф.! Не ешь бородавки!

– Я буду жрать бородавки перед всем миром. И тебе советую.

– Я жду, пока они сойдут.

– Что?

– Жду, пока сойдут.

– Сойдут?

Ф. ударил себя по лбу и побежал вдоль кабинок, будто человек, что будит всю деревню, распахивая дверцы и обращаясь к каждому скрюченному автомату.

– Выходите, выходите, – кричал Ф. – Он ждет, пока они сойдут. Выходите, взгляните на жалкую личность, которая ждет, пока они сойдут.

Спотыкаясь и путаясь в спущенных штанах, мои стреноженные одноклассники высыпали из кабинок, неловко шаркая в трусах без резинок. Они выскочили, некоторые посреди мастурбации, комиксы посыпались с колен, романтические комментарии, нацарапанные на лакированных дверях, недочитаны. Они сгрудились вокруг нас, желая лицезреть очередное чудачество Ф. Ф. рванул мне руку в воздух, как боксеру-победителю, и я повис под его рукой, мое тело усохло, точно пачка табака, выставленная на аукцион карликом-посыльным из «Лиггетт и Майерс» [113] .

113

«Лиггетт и Майерс» – американская табачная компания, основана в 1849 г. (первоначально под именем «Дж. Э. Лиггетт и брат»).

– Не издевайся надо мной, Ф., – взмолился я.

– Подойдите, парни. Взгляните на человека, который может ждать. Взгляните на человека, у которого в запасе тысяча лет.

Гроздья их лиц недоверчиво закачались.

– Я бы такого ни на что не променял, – сказал один.

– Ха-ха-ха.

Ф. без предупреждения отпустил мою руку, и я грудой упал к его ногам. Он поставил свою сиротскую туфлю мне на большой палец, надавив ровно настолько, чтобы я отказался от мысли о побеге.

– Под моей ногой – рука, которая просто попрощалась с миллионом бородавок.

– Хо-хо.

– Во хуйня!

О Читатель, понимаешь ли ты, что это пишет человек? Человек вроде тебя, жаждавший иметь героическое сердце. В арктическом одиночестве пишет человек – человек, который ненавидит свою память и помнит все, который когда-то был горд, как и ты, любил общество, как только умеет сирота, любил его, как лазутчик в земле, текущей млеком и медом. Этот особенно бесстрашный пассаж пишет человек вроде тебя, который, как и ты, мечтал о лидерстве и благодарности. Нет, нет, пожалуйста, только не судороги, не судороги. Уберите судороги, и я обещаю никогда больше не прерываться, я клянусь, о Боги и Богини Чистого Факта.

– Хо-хо.

– Бесценно.

Ранним утром это все случилось. Солнце почти не светило за запертыми матовыми окнами сортира, но лампы нам разрешалось включать по утрам только зимой. Грязный аквариумный свет, в котором вещи способны лишь слабо поблескивать, как полдоллара, спрятанные в маленькой банке из-под вазелина. У каждой белой раковины, у каждого штыря на стенах между кабинками (чтобы нельзя было залезть) стояла банка вазелина. Ярче не было голых коленок моей презрительной аудитории, белее не было грязно-белых голеней склизких мальчиков постарше, у которых начали расти волосы. Своим вздохом Ф. прекратил их смех. Я пытался поймать его взгляд, чтобы взмолиться. В ожидании наказания лежал я на мраморном полу цвета вазелина. Он начал свою речь беспристрастно, но я знал, что за этим последует.

– Некоторые считают, что бородавки сойдут. Некоторые придерживаются мнения, что бородавки со временем исчезнут. Некоторые вообще отказываются говорить о бородавках. Есть даже такие, кто отрицает существование бородавок. Есть те, кто считают бородавки красивыми и растят их, как только те появляются. Некоторые утверждают, что бородавки полезны, поддаются воспитанию и могут научиться говорить. Существуют эксперты по данному вопросу. Разрабатываются теории относительно методик. Первоначально использовались грубые методы. Вокруг идеи о том, что бородавки нельзя принуждать, сформировалась школа. Радикальное крыло придерживается мнения, что бородавки могут выучить лишь языки китайской группы. Экстремисты настаивают, что ошибочно заставлять бородавки учить любой человеческий язык, поскольку существует уникальный бородавочный язык, который преподавателям неплохо бы для начала выучить. Крайне немногочисленные личности, находящиеся не вполне в своем уме, утверждают, что бородавки разговорчивы, были такими всегда, и нам нужно лишь научиться слушать.

– Ближе к делу, Ф.

– А что?

– Долго еще до пыток?

Наскучив им своим бесстрашием, Ф. перешел к решающей части своего символа веры. Он перенес вес на пятку, я завизжал. Внезапно все стало, как использованный вазелин, лампы – как дырки в плывущих дохлых пескарях, и возникло такое чувство, будто все унитазы забиты, а учителя сейчас придут и узнают о нас слишком много.

– Я не считаю, что бородавки «сойдут». По мне, они отвратительны. Я простой человек. По-моему, хватит уже трепотни. Для меня бородавка – секрет, который я не хочу хранить. Когда я вижу бородавку, я думаю: скальпель.

– Аххххххх!

Произнося последнее слово, он приветственно вскинул руку. Ввысь взметнулся перочинный нож – как штык, безошибочно определяющий наличие винтовки. Сироты раскрыли рты.

– Когда я вижу бородавку, я думаю: Мгновенное Устранение. Я думаю: До и После. Я думаю: Чудеса Медицины. Я думаю: Всего За Десять Дней.

– Давай, давай.

– Я думаю: Приобретайте Всего За. Я думаю: Попробуйте этот НАУЧНЫЙ ДОМАШНИЙ Метод. Я думаю: Скорее Доставьте Бесплатный. Хватайте его, мужики!

Они сгрудились надо мной и подняли меня на ноги. Руку мне сжали и вытянули. Они выстроились вдоль моей руки, как моряки вдоль каната. Их спины загораживали мою ладонь. Кто-то прижал ее к фаянсу и раздвинул пальцы.

– Да, – перекрикивал шум Ф., – я думаю: Действуй Немедленно. Я думаю: Не Откладывай. Я думаю: Срок Действия Предложения Ограничен.

– Помогите!

– Заткните ему рот.

– Ммммммммм. Ммммммммм.

– Так! Режем! Отдиррррррррррраем!

Я старался вообразить, что я – лишь одна из этих спин, дергающих за руку, лишь один из моряков, и что где-то вдалеке они режут масло.