Прекрасный каратель
Шрифт:
Мой взгляд переместился на папу, я подумал, может ли он сказать ей, чтобы она оставила моего заложника мне, но, похоже, его больше интересовало что-то в его мобильном телефоне, чем наш разговор.
— Я не позволю ей замерзнуть, — отрезал я. — Она будет бесполезна, если умрет.
— Просто оставляй ее там между работой. Выпускай ее достаточно часто, чтобы пальцы рук и ног не отмерзли, и проблем не будет, — сказал папа безразлично, но решительно.
Я цокнул языком, чтобы дать понять, что я зол, но не высказался против. Не в этой ситуации. Я не собирался выступать против отца в защиту
При этой мысли я снова огляделся в поисках нашего нежеланного кузена и нахмурился, потому что не увидел его.
— Где Гвидо? — спросил я, выпрямляясь, по моему позвоночнику пробежала предостерегающая волна.
На то, чтобы помочиться, у него ушло бы не так много времени, и у меня было ужасное чувство, что он не отправился посрать.
— О, ты знаешь Гвиди, — хихикнула тетя Кларисса. — Он всегда что-то замышляет.
Фрэнки поймал мой взгляд с испуганным выражением лица, и я вскочил на ноги, когда меня охватила паника.
Энцо тоже встал, и мои братья зашагали за мной, выбегая из комнаты.
— Гвидо! — Я закричал, мое сердце неровно колотилось, когда чувство чистого страха скользнуло по моим венам.
Он не ответил, но в этом не было необходимости. Я вышел в холл и отсюда увидел приоткрытую дверь подвала. Я оставил чертов ключ в замке, и он все еще был там, насмехаясь надо мной, я бросился в подвал.
Свет горел, когда я спускался по лестнице, и откуда-то из глубины подвала доносилось приглушенное хрюканье и хныканье.
Я заметил Гвидо, склонившегося над Слоан, он прижал ее к земле, приставляя лезвие к ее горлу.
Рев чистой ярости вырвался у меня, я спрыгнул с лестницы и помчался к ним.
Гвидо огляделся, лезвие отодвинулось на дюйм от шеи Слоан, когда он заметил меня, и его лицо озарила сумасшедшая улыбка.
Я столкнулся с ним секунду спустя, сбив его с нее и покатившись с ним по холодной земле.
Гвидо отполз от меня, когда я нанес ему удар в бок.
— Давай, Рокко, — умолял он. — Поделись ею со мной!
Он снова рванул к ней, и Слоан закричала, когда он схватил ее за руку.
Мое сердце подскочило от страха за нее, и я схватил Гвидо за шкирку, изо всех сил отбросил его назад, швырнув через всю комнату.
С криком боли он ударился об одну из винных полок, и дерево вокруг него раскололось, и он кучей рухнул на пол.
Большие карие глаза Слоан встретились с моими, и на мгновение я мог поклясться, что в ее взгляде появилось облегчение. Она смотрела на меня так, словно я был ее спасителем, а не похитителем. Как будто я из тех мужчин, которые могут защитить ее от худших вещей в этом мире и от монстров, населяющих его. И по какой-то причине я обнаружил, что хочу быть для нее этим мужчиной. Я хотел въехать в сияющих доспехах на доблестном коне и выбить все дерьмо из ублюдка, посмевшего прикоснуться к ней. Может быть, это и не было поэтично, но это была чистая животная природа. Я был зверем, не похожим ни на кого другого в глубине леса, а она была моей. Я скорее сдеру собственную кожу, чем отдам ее Гвидо.
Я бегло осмотрел ее, надеясь,
Я увидел красный свет. Ярость, какую я не чувствовал прежде, наполнила меня, и насилие, как раскаленная докрасна магма, разлилось по моим венам.
Я всегда ненавидел этот кусок дерьма. У Гвидо не было ни кодекса, ни морали, ни гребаного уважения к законам, которые мы создали. А теперь он зашел слишком далеко. Он пошел против меня, нарушил правила, которые я установил в своем доме. И что еще хуже, он приложил руку к Слоан. Она была моей заложницей. Моей. И он узнает, что происходит с людьми, которые пытаются забрать мои вещи.
Я бросился на него, когда он поднялся на ноги поднял свой нож, защищаясь, как раз перед тем, как я столкнулся с ним.
Жгучая боль пронзила мои ребра, но я проигнорировал ее, чтобы наказать этот кусок дерьма. Я ударил его прямо в лицо, трижды врезав в него костяшками пальцев, прежде чем он снова порезал меня этим чертовым ножом, на этот раз попав мне в бицепс.
— Сражайся как мужчина, мудак! — Я зарычал на него, запрокинув голову и ударил лбом ему прямо в переносицу.
Что-то хрустнуло, хлынула кровь, и Гвидо отшатнулся, ударившись о разбитую винную полку позади себя.
Я снова сократил расстояние и схватил его за запястье, прежде чем он смог нанести мне третий удар.
Другой рукой я схватил его за локоть и вывернул так сильно, что он закричал от боли, и нож с грохотом выпал из его руки.
Я оттолкнул его от себя и он упал на землю.
Я двинулся за ним, кровь капала с моих рук, когда он отползал на локтях.
— Ладно, — выдохнул он сквозь кровь, хлынувшую из разбитого носа в рот. — Она твоя. Дело решено.
Я зарычал на него, когда он вскочил на ноги. Мой взгляд остановился на его горле и я представил, как выжимаю из него жалкую жизнь.
В ушах звенело, жажда крови кричала во мне, все мое существо было одержимо желанием раз и навсегда избавить мир от этого гребаного кретина.
— Достаточно, Рокко! — Папа рявкнул, как только я добрался до своей добычи.
Я почти проигнорировал его. Почти сделал последний шаг, чтобы закончить начатое, но резкий вдох заставил меня остановиться.
Я замер, оглянувшись через плечо в угол, где была Слоан. Она сжимала порванную рубашку на груди и держала перед собой клинок Гвидо, словно думала, что сможет пробиться сквозь всех четырех мужчин Ромеро с ним.
— О, мой малыш! — Тетя Кларисса ахнула, сбегая по лестнице, проносясь мимо моих братьев, чтобы забрать своего несчастного сына.
Моя губа дернулась, когда она вывела его из подвала, и моя кровь наконец начала остывать.
— Разберись с этим беспорядком и встретимся наверху, как только будешь выглядеть прилично, — пробормотал папа, как будто я ему надоел, но легкий изгиб уголков его рта сказал мне, что он доволен. Он давно хотел поставить Гвидо на место, но без повода это трудно было сделать. Теперь, когда я во второй раз избил его до полусмерти, он будет помнить, каково это разозлить настоящего Ромеро.