Прекрасный каратель
Шрифт:
Папа повернулся и вышел из подвала вслед за тетей и Гвидо, а я остался со Слоан и моими братьями.
Повисла тяжёлая тишина, медленно повернувшись, я посмотрел на Слоан.
Я вздрогнул, когда она провела по порезу вдоль моих ребер, и удивленно посмотрела на меня.
— Это больно? — спросила Слоан хриплым голосом, будто сама мысль об этом сводила ее с ума.
— Тебе нравится, что я истекаю кровью из-за тебя? — спросил я, наблюдая, как расширились ее зрачки при этих словах. — Тебе нравится моя боль?
— Мы принесем одежду, —
— Не забывай, кто только что спас твою добродетель, карина, — сказал Энцо Слоан, выходя вслед за Фрэнки.
Они закрыли за собой дверь, и мы остались одни.
Я медленно направился к ней. Волк с ланью во взгляде.
— Ты собираешься ударить меня ножом за то, что я спас тебе жизнь, белла? — спросил я, приближаясь к ней.
Она держала нож так, будто знала, что делать с ним, и стальной взгляд в ее глазах говорил, что она может им воспользоваться.
Я раскинул руки перед собой, приближаясь еще ближе.
— Если ты собираешься это сделать, то целься в мое сердце, — серьезно сказал я. — Потому что ты не получишь от меня больше одного удара, пока я не нападу на тебя.
Ее взгляд скользнул от моих глаз к моей груди, и ее нижняя губа слегка задрожала. Похоже, кто-то научил ее защищаться, но я был готов поспорить, что она никогда раньше не вонзала в кого-нибудь лезвие.
— Тебе нужно направить всю свою силу в удар, — сказал я ей. — Если хочешь, чтобы я умер от одного удара, нужно прорезать много плоти и костей.
Она втянула воздух, когда я оказался в нескольких шагах от нее.
Я посмотрел на лезвие в ее руке, которое уже было залито моей кровью. Это было стабильно. Она не промахнется, если решит ударить меня.
Я развел руки и подошел достаточно близко, чтобы она могла это сделать. Я не сделал никакого движения, чтобы защитить себя, и она затаила дыхание, когда ее взгляд встретился с моим.
— Что должно быть, белла? — мрачно спросил я.
Мгновение бесконечно повисло между нами, когда ее глаза смотрели в мои, и темная энергия скручивалась между нами. Как будто меня тянуло к ней и предупреждало прочь на одном дыхании, и неуверенность этого полностью заморозила меня.
Слоан тяжело вздохнула, и лезвие выпало из ее руки. Оно с грохотом упало на пол.
Я поднял брови, когда она вздернула подбородок.
— Скажи мне, что я прав, думая, что добрался сюда до того, как он успел что-нибудь с тобой сделать, — выдохнул я.
Слоан облизнула губы, и это движение привлекло мой взгляд, я снова подошел ближе.
— Ты это сделал, — подтвердила она, и на меня нахлынуло облегчение, ослабив напряжение в мышцах.
— Он ударил тебя ножом, — добавила она, схватив подол моей рубашки и подняв его, чтобы увидеть, что он сделал.
Порез вдоль ребер был болезненным, но неглубоким. Фрэнки зашьёт рану, если будет нужно, но я сомневался в этом.
Ее холодные пальцы задели мою кожу, когда она сдвинула рубашку выше. Ткань была мокрой от крови. Кровь была
Я остался неподвижен, пока Слоан осматривала меня, ее прикосновение задержалось на моей коже, как будто она знала, что не должна этого делать. Как будто знала, что ей все равно. Но по самой странной причине, казалось, что она это сделала.
Она снова провела пальцами, нажимая на рану ровно настолько, чтобы я застонал от боли, и в ее глазах вспыхнул жар.
— Ты выглядишь не очень, как и я, — выдохнул я, потянувшись к ее расстегнутой ширинке, и засунул пальцы под молнию.
Ее дыхание сбилось, когда мои пальцы скользнули по ее трусикам, я медленно взял молнию и расстегнул ее ещё больше, намек на стон скользнул между ее губ.
Дверь над нами открылась, и я застегнул ей джинсы, мои пальцы ненадолго задержались на ее поясе, когда позади нас послышались шаги на лестнице.
Я убрал руку, и по ее телу пробежала дрожь. Опустившись перед ней на одно колено, я поднял нож, и она не сводила с меня взгляда.
Фрэнки остановился у подножия лестницы с чистой рубашкой, спортивными штанами и толстым свитером для Слоан, которые она приняла со словами благодарности.
Я повернулся и пошел прочь от нее, а Фрэнки начал собирать осколки разбитого винного шкафа в черный мешок.
Я не оглянулся, когда поднимался по лестнице, и направился в главную комнату. Энцо задержался в холле и поймал мой взгляд, когда я приблизился.
— Если она не влюбится в тебя после этого, то никогда не влюбится, — пошутил он, и я заставил себя ухмыльнуться.
— Все это часть плана, — ответил я, проходя мимо него, чтобы смыть кровь со своей кожи.
Я нахмурился, поднимаясь по лестнице, потому что самым странным было то, что это была ложь.
Ни один из них не заметил, даже Рокко.
Телефон Гвидо был спрятан сзади моих джинсов. Он выпал из кармана, когда Рокко повалил его на землю. Я схватила телефон, прежде чем кто-нибудь успел заметить, но теперь я стояла на месте, все еще не оправившись от того, что произошло.
Я все еще чувствовала на себе руки Рокко, его горячие прикосновения стерли холодные прикосновения его кузена. Там, где моя плоть ранее кричала, теперь она мурлыкала. Как будто тело хотело, чтобы на нем было больше прикосновений Рокко. Но это было так неправильно. И я начала сомневаться, был ли он прав. Может быть, я была такой же облажавшейся, как и он.
Что-то в Рокко высвободило во мне безумие. Тайную девушку, которая жила во мне все эти годы, стремясь к освобождению, но семейные обычаи и твердая рука отца удерживали ее. Даже в Италии я не чувствовала себя такой дикой. На секунду я почувствовала вкус его животного духа внутри, и я начала задыхаться от этого.