Прелести
Шрифт:
Н. — Теперь в кувшин. И сразу первое пожелание, как выбираться будешь. — Музыку смени.
Д. — Так нельзя. Нужно сначала меня из кувшина вызвать, а потом желание говорить.
Н. — Можно. Как это нельзя?
Д. — машет рукой. — А… Да ладно… Можно, — прячется в сосуде.
Николай вызывает джинна вновь. Звучит арабская мелодия, и Сулейман выбирается из кувшина.
Д. — Салам алейкум.
Н. — Шалом. Чёй-то мне энтот джаз тоже не шибко
Д. — шатаясь. — А меня, вроде, и не берёт совсем. Чего душевного?
Н. — Ну, например, такую, — затягивает. — Дело было во вторник…
Д. — ставит себе табурет возле стола, садится, подпирает голову руками и повторяет. — Во вторник…
Н. — На седьмом километре нас собачки догнали…
Д. — Догнали…
Н. — Могёшь эту мелодию присобачить?
Д. — Раз плюнуть, — хлопает в ладоши.
Н. — Вот это другое дело. Я вижу, ты мужик, что надо. Тебя бы к нам, в Сибирь.
Д. — Сейчас?
Н. — Нет, после как-нибудь. Сейчас знаешь, что я хочу? Вот ты меня всё змеями пугал. Покажи, где они тут водятся? Кобры или как их там?
Д. — О, кей, — хлопает в ладоши. Окрестности начинают кишеть змеями.
Н. — залазит на стол. — О, блин… Страсти-то какие. Надо бы выпить.
Д. — Всё, я завязал, — отшвыривает одну из кобр подальше от стола.
Н. — Развяжем. Слушай моё пожелание. Берёшь, где хочешь, ещё одну бутылку водки и выпиваешь из горлышка.
Д. — резво вскакивая. — Это третье и последнее желание.
Н. — Ага. Да только ты меня не дослушал. Пьёшь у себя в кувшине. Действуй.
Джинн секунду соображает, а потом исчезает в сосуде.
Н. — брезгливо всматриваясь в темноту, продолжает сидеть на корточках на столе — Ух, гадюки подколодные… Глаза б мои на вас не смотрели, — трёт стенку кувшина, вызывая джинна.
Звучит музыка, но Сулейман не выходит.
Н. — заглядывая в горлышко. — Эй, Сулейман-оглы, слышишь меня?
Д. — из кувшина — Угу.
Н. — Допил?
Д. — Кажись.
Н. — Тогда вылазь. Шнеля, шнеля!
Д. — высовываясь наружу. — Яволь, майн Фюрер.
Н. — наливает себе из той бутылки, что осталась на столе, выпивает и закусывает не то мясом, не то рыбой. — Убери этих тварей, а то я спуститься боюсь.
Д. — Да я их маму видал.
Н. — Так покусают ведь.
Д. — Ладно, — хлопает медленно в ладоши. Змеи исчезают.
Н. — Слушай, Сулейман. Я вот никак понять не могу. Как ты такой большой в таком маленьком кувшине умещаешься? — слазит
Д. — изумлённо глядит на сосуд. — Действительно, как? — щёлкает пальцами, из воздуха возникает другой табурет, и он садится тоже. — Я раньше и не замечал.
Н. — А… Не зацикливайся. Лучше ещё водки принеси.
Д. — Хорошо. Сейчас сбегаю. Кстати, это какое желание по счёту?
Н. — Первое, конечно.
Д. — Сегуро?
Н. — Чо?
Д. — Точно?
Н. — Как пить дать.
Д. — Тогда давай сразу ящик, чтоб лишний раз не бегать.
Н. — Давай.
Д. — хлопает в ладоши. — Ву а ля.
Н. — разливает. — Мерси боку. Тебе полный?
Д. — Нет, мне всё-таки интересно.
Н. — Что тебе интересно?
Д. — Как я сюда, — кивает на кувшин, — забираюсь?
Н. — равнодушным голосом. — Да, это загадка.
Д. — А ну-ка попробую, — залазит в горлышко, затем выбирается обратно. — Всё равно ничего не пойму.
Н. — Сейчас поймёшь. Держи стакан.
Д. — берёт кувшин, трясёт его и переворачивает. — Как же это так?
Н. — Пей.
Д. — Пока не хочу.
Н. — А я приказываю.
Д. — Тогда это третье желание.
Н. — Ага. Это я, значит, только что в кувшине сидел. Пей, говорю.
Д. — нервно. — Но я не понимаю! — опять влетает и вылетает из кувшина, и так несколько раз. — Не понима-а-а-ю!
Н. — У-у… Это, кажется, всерьёз. Пожалуй, тебе и вправду хватит пить.
Д. — Пожалуй, что нет.
Н. — То хочешь, то не хочешь… Что вы за народ такой — джинны? Одним словом — турки, — протягивает Сулейману стакан. — Слушай. Я вот что подумал. Если ты проходишь сквозь горлышко, то я-то тем более пролезу. Сделай так, чтобы я в кувшине оказался. Больно уж хочется посмотреть, где ты восемьсот лет отсидел. Только выпей сначала.
Д. — туго соображая. — То есть, я здесь, а ты в кувшине?
Н. — Ну да.
Д. — выпивает водку и хлопает в ладоши. — Три, два, один — поехали!
Человек исчезает в сосуде. Пьяный джинн в одиночестве поедает закуску.
Д. — спустя некоторое время. — Кажется, не хватает кого-то? — оглядывается по сторонам. — Колян! А где он? Коля-ан! — вдруг упирается взглядом в кувшин и несколько секунд силится что-то вспомнить. — Так. Если я здесь, то он там. Если он там, то я здесь. А что же делать-то теперь? — крутит сосуд в руках, а затем догадывается потереть его край.