Прерванная игра
Шрифт:
– Где там?
Короткие морщины пересекли его лоб.
– Я плохо помню... Там было страшно. Большая пустая комната, и длинная змея с ледяным глазом...
"Вот оно что..."-подумал я.
Мне пришлось помочь Герию подняться на ноги. Я чувствовал, как слабы его мускулы. Он еле шевелился. А ведь только что в его теле была спружинена медвежья сила.
– За что ты ударил меня?-жалобно произнес он.
– Это произошло невзначай,- оправдался я.
Он едва притронулся к пище. Я отвел его в спальню и уложил в постель.
У
Игара закатала рукава повыше, чтобы не мешали. Холеные руки, не знавшие работы, походили на восковые слепки.
С тех пор как украденный земтерский корабль пришвартовался на космической станции землян, я целиком был поглощен чувством ответственности: как-никак из всех прибывших .один только я, хоть и не совсем ясно, представлял, где мы находимся и что нас ждет. Я как бы сознавал себя хозяином, всех остальных-своими гостями. Я даже позабыл о своей недавней зависимости от Иггола - он тоже был в числе моих гостей. И вот сейчас прежние отношения между нами готовы были восстановиться сами собою. В глубоком старинном кресле, вытянув ноги к огню, сидел мой искуситель, дьявол, которому я запродал душу. Не знаю, какой смысл в этой сделке заключался для него, мне же выгода была очевидная: без его помощи я бы ничего не сумел достигнуть на Земтере, да и здесь - я это чувствовал своим умом я не смогу расшифровать загадок, поставленных обстоятельствами. В конце концов, кроме них двоих, некому было даже рассказать о том, что меня мучило.
– Сны и произведения искусства подчиняются одним и тем же законам, утверждаете вы?- обратился я к Итголу.
– Я не упоминал слова "законы",-возразил Итгол.- Точнее было бы сказать: у снов и произведений искусства существуют общие закономерности.
– Не будем заниматься чепухой, устанавливать терминологию. Достаточно того, что мы понимаем друг друга. Это ведь только идиотски разумным счетным машинам необходимы точные формулировки.
Сочувственная улыбка Итгола несколько охладила мой пыл. В самом деле, из-за чего я разгорячился? Меня взбесила встреча с машиной и здешними роботами, а зло я готов пролить на первого, кто подвернется.
Итгол и Игара как-то особенно пристально поглядели на меня, потом перекинулись между собой беглым взглядом.
– Хорошо, говорите, что вас мучает?- успокаивающим голосом произнес Итгол.-Вы не ошиблись: мы- люди и можем понимать друг друга без терминов.
Я рассказал про ночное происшествие, выдав все это за сон. Отчасти я готов был верить, что это и был сон, а не явь: слишком не вязалось одно с другим - роботы и черти.
– Если вас беспокоит только это...
– Итгол ненадолго задумался.- Я берусь объяснить, как эти пятна могли попасть в ваш сон.
– Любопытно.
– Накануне вы проходили мимо окна и видели пятна, но не обратили на них внимания. Однако это вовсе не значит, что они не запечатлелись. Просто вы были чем-нибудь заняты в ту минуту более для вас важным. А ночью пятна приснились. Именно потому приснились, что подсознание было встревожено: откуда взялись пятна Во сне пришло, хотя и фантастическое, но возможное объяснение.
Ничего не возразишь, логично.
– Но этот мой сон был очень подробным и последовательным,- вспомнил я.- Могу рассказать вам все как есть, вплоть до мелких незначительных деталей.
– Это довольно странно.
Рукав свитера раскатался и закрыл восковую кисть, Игара взмахнула рукой, поправила рукав.
– Хоть это и не частый случай, но допустимый,- сказала она, глядя на меня, но было ясно, что обращалась она 'К Итголу.
– Пожалуй, Игара права,-сказал он.-В конце концов, природа сновидений до конца не раскрыта. Возможны отклонения от средней нормы. Они мало исследованы.
– Как знать, не окажется ли заблуждением и главная посылка: будто сон - это всего лишь аппарат биологического разума - своего рода информационный фильтр, поставленный природою.
Наша беседа прервалась внезапно.
В ЗАСТЕНКАХ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Пол, выстланный желто-коричневыми дубовыми плахами, сильно тряхнуло, прокатился тяжелый подземный удар. Похоже, взорвалось в той стороне, где дежурили роботы.
Паука в нише не было. Вдалеке слышался разноголосый шум. Пахло пороховыми газами.
Вслед за мной выбежал Итгол и Эва. Эва схватила меня за руку. Цепкость ее пальцев была уже знакома мне.
– Не ходи туда!
Я искоса глянул на нее: Эвины глаза светились по-кошачьи. Я не успел еще удивиться этому, когда из-за поворота выплеснулось пламя. Огонь растекался по верху синтетической обивки пола - сгорала тонкая пленка лака, но гудело так сильно, будто надвигался таежный пал. Два паука направили на бегущее пламя брандспойты: пенистая струя с шипением вырывалась из них. Пламя мгновенно захлебнулось. Воздух, наполненный гарью, неприятно щекотал в носу.
Неожиданно погас свет. Мгновение назад Эва выпустила мою руку. Я ощупью хотел поймать ее в воздухе, но наткнулся на Итгола.
Из гибельной темноты, пахнущей сражением, донесся Эвин голос.
– Помогите!
Я споткнулся и упал. Под руку попало что-то теплое, живое, в шерсти. Я подумал - собака.
– Цыц! Не сметь!-машинально крикнул я.
Чьи-то руки сграбастали меня. Я брыкался, пытался освободиться. Не страх, а недоумение охватило меня. Пахнуло свежестью, в лицо стеганула струя морозного воздуха.