Прерванная игра
Шрифт:
– Пустите меня!- совсем близко раздался Эвин голос.
Я рванулся изо всей силы, пнул в чьи-то ребра - ктото с визгом закрутился на снегу. Освободилась правая рука - я выхватил из кармашка свитера автоматический искровысекатель. Шипучее пламя осветило небольшой круг - в него попали несколько остроухих настороженных мордашек.
Огонь в моих руках переполошил их - они бросились врассыпную. Я кинулся выручать Эву. Мне удалось отбить ее.
В густых сумерках виднелось несколько корявых ветел. Позади них маячили фигуры сражающихся-доносились боевые выкрики, звон металла.
Найти пролом в стене было не трудно: даже в слабом пламени, которое давал искровысекатель, рваная дыра зияла теневым сгустком. Но попасть в коридор было уже невозможно; роботы изнутри задраили брешь щитом из эластика.
– Откройте!- Изо всей силы я барабанил кулаком по щиту. Никто не отзывался.
Еще немного - и мы окоченеем. Где расположен вход в помещения, я не представлял.
Я перестал колотить по гулко вибрирующему эластику.
И впервые услышал тишину. Это была какая-то особенная, невообразимая тишина, возможная разве что в подземелье.
Эва прятала руки в рукава свитера. Мороз не давал времени размышлять. Я знал единственное, зато испытанное средство-костер. Заиндевелые ветки легко отламывались. Не будь у меня огнемета, ни за что бы не удалось разжечь сырую древесину. Костер осветил часть массивной крепостной стены, несколько деревьев и мерзлую землю. Тепла он давал немного. Ветки вначале шипели и трещали, потом мгновенно прогорали.
Вблизи костра лежали убитые. Похоже, тут происходила настоящая битва. Пламя освещало нежно-розовые лица и торчащие уши. Они и у мертвых стояли торчком. Возле трупа валялся оброненный меч.
Он был тяжелый и острый, но упругая древесина поддавалась неохотно. Я повалил два дерева. На этот раз от костра стало жарко. На щеках у Эвы появился румянец. Она изумленно вглядывалась в потухающую зарю.
Ночь здесь должна быть непроглядной: ни луны, ни звезд. Наш костер увидят издали. Никто не помешаег хвостатым организовать новое нападение.
Время от времени я подходил к щиту и дубасил по нему рукояткой меча без всякой надежды: роботы явно не намеревались пускать нас в помещение. Я толком не представлял себе, что именно угрожает нам, но в одном был убежден: нельзя бездействовать, сидеть сложа руки. Костер выдает нас. Но и уйти от него мы не можем.
Распростертое тело хвостатого попадало в трепетный свт. Я давно приглядывался к нему, мне чудились металлическяе застежки. Я проверил догадку и оказался прав: на хвостатом был надет меховой комбинезон.
Мы выбрали трех убитых, на которых одежды не были разорваны и окровавлены. На холоде кое-как справились c застежками и шнуровкой.
Жидкий рассвет заетал нас в скирде соломы. Сквозь туман не видно было дальше чем на сто шагов. Во все стороны простиралось убранное поле. Из-под снега щетинилась стерня.
Вчера мы вовремя облачились в теплые одежды. Если бы хвостатые не вздумали подбадривать себя воинственными криками езде издали, они застали бы иас врасплох.
А так нам удалось скрыться. Мы бежали, куда нас несли ноги, нока крики преследователей
Кошмарная ночь кончалась. Занимался короткий зимний день. Багровый круг искусственного солнца обозначился сквозь туман не на краю горизонта, а в зените. Туман медленно отступил, в зрение попали другие скирды и одинокий амбар.
Несмотря на привычные .детали: стога соломы, амбар, колкую стерню, торчащую поверх неглубокого снега, черные лоскутья протаянной пахоты,пейзаж все же производил странное впечатление. Я не сразу понял почему? Потом сообразил - глазу не хватало неоглядного простора. И причиной был, не туман. Обозримый пятачок земли словно был опущен на дно чаши, негреющее солнце висело ощутимо низко. Я знал:. по ту сторону, поверх солнца, располагаются точно такие же поля, скирды и амбары. Я пытался увидеть хоть что-нибудь. Мешала сизая туманистая поволока, не совсем точно имитирующая земное небо.
Пока я озирался, проснулись Итгол и Эва. Зашуршала солома, из нее повылазили заспанные физиономии. Честное слово, выглядели они умилительно: кошачьи ушки с острыми кисточками и розовые щеки, разогретые сном. Словно они были в маскарадных одеждах. Кстати, сегодня как раз новогодняя ночь.
– С Новым годом,-поздравил я.
– Новый год... Это праздник?-спросила Эва.
– Праздник.
– Праздник - это хорошо. Радостно.
– Откуда ты знаешь?-удивился я.-На Земтере каждый день праздник. Хорошо бывает только, когда праздник долго ждешь. Целый год.
– На Земтере нет праздников. Но я знаю, что такое праздник,-упрямо заявила Эва.-Мне кажется, я когдато жила в другом мире.
Я и сам видел, что Эва, так же как Итгол с Игарои, не похожа на земтерян. У подлинного земтерянина характер проявился лишь однажды. Но ведь Герий тогда находился под гипнозом. Можно ли тот случай считать проявлением индивидуальности?
Вчера вечером, забившись в стог соломы, я с трудом заставил себя ни о чем не думать. Иначе проклятые вопросы - они так и лезли в голову - не дали бы мне заснуть. Откуда взялись хвостатые? Между кем и кем шло сражение, которое мы слышали вчера? Кто и зачем пытался похитить нас?..
От этих вопросов меня отвлекала сосущая пустота в желудке и чувство ответственности: во всех наших злоключениях я считал повинным себя - я один подозревал неладное, а мер не принял. Сам-то я ничем не рисковал: как-никак одну жизнь уже прожил. Не скажу, что прожил благополучно, потому что погиб в снежной лавине, но как бы там ни было, вторая жизнь досталась мне не за понюшку табаку, и рисковать ею сам бог велел. Ведь не всем выпадает такой фарт, как мне.
Эти рассуждения проносились в уме, не мешая думать о другом: где раздобыть еду. Неизвестно, сколько пройдет времени, прежде чем мы возвратимся в жилые помещения. Можно было на что-нибудь съестное рассчитывать в амбаре. Похоже, в нем никого нет и не слышно ничего подозрительного поблизости.