Преследуемая Сантой
Шрифт:
Я никогда не чувствовала себя такой любимой, такой нужной, такой… желанной. Поворачиваясь к эльфу, я улыбаюсь.
— Как бы лестно это ни было, я не совсем понимаю, зачем ты мне это показываешь. Ник вообще хотел бы, чтобы мы были в этой комнате?
Эльфийка закатывает глаза.
— Я показываю это тебе, чтобы ты поняла, насколько ты чертовски близка к тому, чтобы разрушить Рождество.
— Прошу прощения?
— Послушай. Я несу часть вины за это. Если бы я понимала, насколько сильно все закрутится, я бы пресекла
— Кто? Полиция? — спрашиваю я, расстроенная тем, что, похоже, упускаю что-то, что эльф считает очевидным.
— Полиция Нью-Йорка — это чепуха. — она закатывает глаза. — Нет, я говорю о совете директоров. Рождественский контракт четко определяет, какие границы Санты никогда не должен пересекать, и он довольно прост. Секс — это прекрасно. Но влюбиться? Это дословно.
Я падаю на стул, голова идет кругом.
— Что значит Санты? Их больше одного?
Она бросает на меня жалостливый взгляд.
— Насколько хорошо ты на самом деле знаешь Ника?
Когда я не отвечаю, она качает головой.
— Конечно, там был не один Санта. В конце концов, все они нарушают контракт — так или иначе. Но потеря Ника станет огромным ударом по синдикату и, честно говоря, по самому Рождеству. Он один из лучших Дедов Морозов, которые у нас были. Он никогда не дрогнет, без колебаний сделает все возможное, чтобы помочь нуждающемуся ребенку. Меня тошнит от того, что он готов бросить все это ради такого эгоистичного ничтожества, как ты.
Слезы наворачиваются мне на глаза, пока я пытаюсь сформулировать ответ. Но прежде чем я успеваю, эльф плавной походкой выходит из комнаты. Мгновение спустя входная дверь офиса с грохотом захлопывается.
Внезапно я вижу комнату, в которой нахожусь, новыми глазами. Ник преследует меня, его одержимость мной…может быть, это не романтично, может быть, это болезнь. Та, которой я помогаю, соглашаясь выйти за него замуж.
Потому что эльф был прав — насколько хорошо мы с Ником на самом деле знаем друг друга? И все же все произошло так быстро, быстрее чем я успела осознать, поскольку он, очевидно, готов пожертвовать всей своей жизнью, только чтобы быть со мной.
Мое сердце словно замерзло, как будто превратилось в чистый лед, хрупкий, который легко разбить.
Оцепенев, я смотрю на свое обручальное кольцо, зная, что я должна сделать.
12. НИК
Я бросаю взгляд на председателя правления.
— Значит, это все? Ультиматум? Я знал, что ты бесхребетный, но я думал, у тебя хватит мужества уволить меня.
Безукоризненно причесанная эльфийка печально качает головой.
— Вы не совсем ясно мыслите об этом, сэр. Пожалуйста, потратьте неделю, которую мы предлагаем, на рассмотрение нашего предложения. Ваш послужной список…что ж, он впечатляет. Ни одна смертная девушка не стоит того, чтобы отказываться
— Я бы «выбросил все это» только потому, что ты меня к этому вынуждаешь. — парирую я. — Я не уйду в отставку.
Дэшер прочищает горло.
— Никто из нас не хочет этого. Но Рождественский контракт ясен, Ник. Вы, конечно, понимаете наше положение?
Когда я не отвечаю, он вздыхает.
— Послушай. Праздники могут быть напряженными. Мы снова соберемся в новом году. Тогда будьте готовы дать нам свой ответ.
Как они, блядь, этого не понимают? Я так расстроен, что мне хочется кричать, что я уже дал им единственный ответ, который они получат. Но в этом нет смысла. Я мог бы доказывать свою правоту весь день, а они просто продолжали бы ссылаться на чертов контракт.
Кроме того, я и так слишком долго был вдали от Мэдди. Развернувшись и широкими шагами выйдя из зала заседаний, я спешу обратно к своей прекрасной девушке, мое настроение уже улучшилось при мысли о том, что я снова увижу Мэдди.
Конечно, они собираются уволить меня, когда соберут снова и обнаружат, что я не передумал. Потому что мне не нужно принимать никакого решения, даже близкого. Есть только Мэдалин. Она — ответ на любой вопрос.
И, наконец, признавшись в этом правлению, я уже чувствую себя легче. Я и не подозревал, насколько тяжелым стало скрывать свою одержимость.
Да, это хреново, что я собираюсь потерять титул, власть…сани. Но я не единственный член синдиката, способный надеть красный костюм. Синдикат существовал за столетия до меня, и он продолжит существовать, когда меня не станет. Институт Рождества — это больше, чем один человек.
Кроме того, у меня уже есть представление о том, как бы я хотел провести свою пенсию. Я иду быстрее, горя желанием поделиться своим планом с Мэдди.
Но, дойдя до комнаты уровня C, я останавливаюсь. Приемная пуста. Ни секретаря, ни охранника, которого я оставил дежурить, нигде не видно.
Хотя их отсутствие раздражает, я пытаюсь убедить себя, что это не повод для паники. Пока нет. В конце концов, это Рождество. Эльфы часто бывают довольно напористыми и безрассудными, когда приходят в себя после выброса адреналина в канун Рождества. Эти придурки, наверное трахаются в кладовке.
Пусть. Я накажу их позже.
Но когда я захожу в свой кабинет, до меня доходит, что у меня есть проблема посерьезнее, чем непокорные эльфы. Дверь в мой личный кабинет приоткрыта. Черт.
Мэдди знает. Точно знает, насколько я одержим.
Про себя я стону, но в конце концов она должна была это понять. Может быть, лучше сделать это все открыто, сейчас. Черт, может быть, увидев, насколько я чертовски предан ей, она смягчит удар, когда узнает, что я потерял роль Санты.
Готовясь к неприятному разговору, я вхожу в кабинет — и обнаруживаю, что он тоже пуст. Впервые начинается настоящая паника.
Но когда я осматриваю комнату в поисках следов нечестной игры, я обнаруживаю, что все так, как я оставил. Ну, почти все.