Преступление в Радужном заливе
Шрифт:
...Постучав в дверь механической мастерской, доктор пропустил следователя вперед.
Человека, занимавшего в списке подозреваемых второе место, они нашли у светящегося телеэкрана со шитом управления, на котором было множество различных выключателей и кнопок. Мельхиад вращал две рукоятки и сосредоточенно смотрел на экран. Металлические щупальца манипуляторов закрывали какое-то круглое отверстие.
– Так вот они, эти знаменитые манипуляторы!
– сказал Родин.
– Да, - Мельхиад отложил в сторону поляризационные
– Величайшее изобретение! Что бы вы без них... Кстати, мы наткнулись на них вчера вечером у входа в базу.
– У входа?.. Позвольте, я освобожу стул. Ошибаетесь, очевидно, вы видели их на холме, на верхнем плато.
– Совершенно верно, это было наверху. Сначала я испугался, но потом они меня привели в восторг. По словам доктора, они могут вдеть нитку в игольное ушко. Но он явно преувеличивает.
– Нет, отчего же?
– Инженер наконец освободил стул.
– Однако, я полагаю, цель вашего визита - не восхищение манипуляторами. Вы пришли из-за...
– Из-за Шмидта. Вы правы. Не могли бы вы нам рассказать что-нибудь, что пролило бы свет на его смерть. Странную смерть.
– Вряд ли. У нас не было ничего общего, и мы не очень-то дружили.
– Знаю. Но ведь вы неделями жили вместе. Когда вы видели его в последний раз?
– В субботу утром. За завтраком. Больше я его не видел, так как возился с телесистемой.
– Глац говорил о какой-то поломке.
– Да, повреждение коаксиального кабеля.
– Долго вам пришлось с этим повозиться?
– До 10:45. Исправив повреждение, я доложил командиру, что все в порядке, потом снова вернулся сюда, и, когда готовил запасные элементы к солнечным батареям, прозвучал сигнал тревоги. Я все бросил, выскочил в коридор, чуть было не сбил Глаца, и мы вместе побежали к выходу. Надели скафандры - и в шлюзовую камеру. Это все. О Шмидте я ничего не знаю.
Майор подошел к пульту дистанционного управления.
– Скажите, а почему Шмидт не воспользовался этими манипуляторами для ремонта радиотелескопа? И что, собственно, там было за повреждение?
– Какая-то мелочь. Что-то с входным кабелем. А что касается манипуляторов - то все очень просто: Шмидт не умел с ними обращаться.
– Не знаете ли вы, что могло угнетать его в последнее время? Он с вами не делился?
– Если бы я знал, то уже сказал бы вам.
– Мельхиад тоскливо взглянул на полуразобранный детектор.
– Кто знает, что его угнетало. Он не сказал об этом даже Ирме, я спрашивал ее.
– Нам говорили, что в отношении женщин он вел себя... несколько легкомысленно.
Лицо Мельхиада застыло.
– Это он умел. Но что касается Ирмы - тут нашла коса на камень. Знаете, она не из тех женщин.
Поблагодарив инженера за информацию, майор заглянул к Глацу.
– Маленькая деталь, командир. Нам вчера повстречались манипуляторы. И я подумал - в них
– Никто ничего не мог видеть. Манипуляторы целый день торчали у входа. Я чуть не упал, споткнувшись о них.
Доктор Гольберг с мрачным видом вошел за майором в его комнату и тяжело опустился на стул. Вытащив свой листок, он перечеркнул фамилию под номером два: имя Мельхиада исчезло под жирной волнистой линией.
– Остается еще шесть имен, - буркнул он.
– Немного...
– Точнее - лишь пять, - сказал следователь.
– Что вы имеете в виду?
– Мельхиад подтвердил алиби командира. Во время тревоги Глац был в помещении. Это не вызывает сомнения.
– Правильно.
– Гольберг провел третью черту и задумался над оставшимися фамилиями.
ТРАМПЛИН ВО ВСЕЛЕННУЮ
Ланге отложил в сторону таблицу кривых Планка и откинулся в кресле.
– Мое мнение о Шмидте?
– Астроном на мгновение задумался. Великолепный специалист в области связи. Это и понятно, иначе его бы сюда не послали.
– Конечно, конечно, но сейчас для меня важнее его поведение в быту, какие-нибудь черточки характера. Мы пытаемся понять - чем можно объяснить его трагическую кончину?
– Личная жизнь... Что вам сказать? Это не так просто. Меня не интересует личная жизнь других. У меня для этого нет ни времени, ни желания.
– Вы часто сталкивались с ним по работе?
– Часто. Здесь у каждого со всеми установлены тесные контакты. Иначе нельзя проводить исследования.
– А было ли что-нибудь такое, что бы вас особенно сблизило? Общие знакомые, например, или проблемы, над которыми вам обоим приходилось работать?
– Нет, ничего такого. Шмидт скорее был техником, чем ученым.
– А ваша работа...
– начал майор.
– Чисто научная. Астрономическая обсерватория - главный объект базы. И не только здесь, в Радужном заливе, но и на всех лунных станциях. И это понятно.
– Ну да, Луна - это трамплин во Вселенную.
– Совершенно верно. Луна - это трамплин во Вселенную. Первый шаг человека во Вселенную ознаменовал начало новой эры человечества. Через Луну проходит путь разума в космос.
– Разума обитателей Земли, - уточнил Родин.
– Конечно. Никакого другого разума быть не может.
– Голос Ланге стал ледяным.
– Вы так думаете?
– Следователь в нерешительности погладил подбородок.
Доктор Гольберг заерзал на стуле.
– Я не астроном, это область науки, в которой вы, разумеется, чувствуете себя как рыба в воде, но подобная категоричность меня удивляет.
– Не вижу в этом ничего удивительного.
– Если я вас правильно понял, вы утверждаете, что никаких разумных существ с интеллектом хотя бы так же развитым, как у человека, во Вселенной не существует?