Преступления инженера Зоркина

Акимов Виталий Владимирович

— Мама! — почти крикнул он. — Ты забываешь, что я уже не мальчик и волен поступать по своему желанию. И потом, откуда тебе все это известно, ты что, шпионишь за мной?

— Как тебе не стыдно, Рашид! Я получила письмо от начальника спасательного отряда, я была у Игоря, и он сказал мне, что деньги, о которых ты писал, не его.

— Вот оно что! Выходит начальник фискальством занялся, а друг — разоблачительством. Хорошо же ты себя ведешь: вместо того, чтобы предварительно поговорить со мной, побежала трезвонить повсюду.

— Рашид!

Как ты разговариваешь? Откуда у тебя этот тон, это презрительное отношение к матери? Я требую, слышишь, требую, чтобы ты объяснил мне свое поведение, объяснил, откуда у тебя появились деньги, и кто эта женщина?

— А я не желаю тебе ничего объяснять! Это не твое дело, это мое, поняла, мое личное дело!

— Да, но ты живешь в моем доме, ты мой сын, и пока не ты, а я зарабатываю на жизнь.

— Вот как, — Рашид усмехнулся, — начались попреки и напоминания о хлебе насущном. Даю тебе еду и одежду, а ты обнажайся передо мной душой. Плати моральной исповедью за материальное благополучие. Таково твое представление об опекуне и иждивенце...

Под градом этих хлестких фраз Хадича Салимовна поначалу внутренне сжалась. Но потом гнев вспыхнул в ней с новой силой. Нет, она не намерена отступать без боя, она не отдаст сына в руки той, которая силком завлекла его в сети, сумела так скоро превратить юнца в цинично рассуждающего мужчину. Ведь Рашид по сути дела еще птенец, он не знает истинной стоимости заработанной трудом копейки, не ведает, как опасна любовь коварной женщины. То, что всему виной Ирина, о которой ей говорили Капитоныч, Генки и Игорь, она уже не сомневалась. И, подстегнутая этим, она принялась ругать Ирину, не зная ее, но почти верно угадывая те отрицательные качества, которыми та обладала.

— Мама, не смей! Замолчи! — воскликнул Рашид, вскочил с кровати. — Она лучше, чем ты думаешь, я ее люблю!

Он почти выкрикнул последнюю фразу, и мать застыла, не в состоянии произнести хотя бы слово.

А Рашид тем временем стал лихорадочно одеваться. Сунув ноги в полуботинки и позабыв завязать шнурки, крикнул с яростью, с торжествующим звоном в голосе:

— Ирина не упрекнет меня ни в чем. Я ухожу к ней. Слышишь, к ней!

Дверь с треском захлопнулась. Точно от этого сильного удара лицо Хадичи Салимовны дрогнуло, она разжала руки и разрыдалась, опустившись на кровать сына.

* * *

Рашид не успел выйти из ворот, как столкнулся лицом к лицу с Игорем. Радостно улыбаясь, тот сказал:

— А я к тебе.

— Что ты говоришь? — со злобной иронией, еще не остыв от ссоры с матерью, спросил Рашид. — Неужели ко мне, а я думал к Хадиче Салимовне? Она на тебя надежду возлагает, что ты меня из геенны огненной вытащишь.

— Брось, Рашид, не дури. Поговорить по душам нужно.

— Давай, давай! Об Ирине спроси, о деньгах, о том, где по ночам шляюсь. Угадал?

— Угадал.

— Ну так вот, друг юности моей, коротко отвечаю. Она на восемь лет старше меня, имеет дочку в Киеве,

разведенная, в настоящее время прелюбодействует со мной. Кстати замечу, да и ты сам свидетель, что она очаровательна и дай бог каждому иметь такую подругу. Доведись до тебя, ты бы не только ночи, сутки у нее проводил. Это первое! Второе — Ирина замечательная портниха и зарабатывает столько, сколько тебе во сне не снилось. Понял?

— Что ж довольно откровенно и еще более цинично, — Игорь произнес это, едва сдерживаясь. Но тут же лицо его разгладилось, глаза потеплели. Он взял друга под руку, почти вплотную приник своей головой к его.

— Будет тебе, порох! Одумайся немного, мать пожалей. Она бедная с ума сходит, ей ужасы мерещатся. Давай лучше подумаем, как ей эту историю преподнести. Да и ты толком расскажи, что у тебя с Ириной происходит. Хочешь, ко мне пойдем, с отцом посоветуемся.

— Нет, ты уж отца в это не вмешивай. А поговорить, что же давай здесь потолкуем, а хочешь, проводи меня — я к Ирине иду, — Рашид остыл окончательно, подумал: «Поразведаю-ка я, как Игорь относится к моим приключениям. Всего не открою, чуть-чуть только, может подскажет что-нибудь, дельный совет даст?»

Но Игорь поторопился. Ему надо было выждать, послушать вначале, что расскажет Рашид, а он заговорил первым. Он снова стал сетовать, что отношения Ирины и Рашида «несколько» отличаются от той чистой дружбы между парнем и девушкой, о которой они не раз мечтали, еще учась в школе. «Что будет дальше,» — спросил он Рашида. — Она намного старше тебя, у нее другие интересы и другие взгляды на жизнь. И потом, как можно не чувствовать угрызений совести, когда женщина берет парня на содержание и на этом основании считает его чуть ли не собственной вещью! Может быть, что-то другое связывает вас? Если так, то ты скажи, я сумею помочь?»

— Вы что сговорились? — выпалил, вспыхнув Рашид. — Клянете Ирину, не зная ее, наставления мне читаете. А ты и мать, хоть на минуту подумали, что я люблю ее? Понимаешь, люблю!

Рашид отбросил руку Игоря, оттолкнул его от себя, лицо его потемнело от гнева.

— Эх, ты! А я еще хотел с тобой посоветоваться, рассказать... — он не договорил. Повернувшись к другу спиной, бросил:

— Насчет чего-другого, это ты оставь. Здесь только любовь и ничего больше. Понял? — Рашид посмотрел через плечо на Игоря, стараясь придать взгляду твердость. Но, встретившись с внимательным, умным взглядом друга, вдруг спасовал.

Игорь увидел в глазах Рашида страх. Он шагнул ему навстречу, протянув руки, но Рашид отступил назад, краска отлила от его щек, губы дернулись. «Я тороплюсь, — сказал он запнувшись, не глядя на Игоря, — потом поговорим».

Игорь смотрел вслед Рашиду, и сомнение, прежде тлевшее крохотным угольком в его душе, теперь разгорелось. «Друг сильно взволнован, он растерян, испуган. С ним приключилась беда, он Рашид не говорит о ней. Нет, тут не просто любовь, тут есть что-то еще. Но что?»