Преступления в детской
Шрифт:
Значит, Абигайль убил собственный муж, который вел ее же машину.
Мы с Питером вместе прочли статью, сидя рядом за кухонным столом. Читая о преступлении, я почувствовала странное сочетание грусти за Абигайль и ее бедную дочь и удовлетворения от хорошо проделанной работы. Похоже на то, что я ощущала, выиграв процесс. Я чувствовала себя царем горы, гордилась своим успехом, и эго мое стремилось за облака. Потом я смотрела на семью жертвы или на саму жертву и чувствовала себя так, словно из меня слегка выпустили газ. Разумеется, мой клиент легко отделался, потому что я хорошо поработала, убеждая присяжных
В то утро я ощутила похожую сладкую горечь. Да, я добилась успеха. Я нашла убийцу Абигайль. И хотя Одри, конечно, в безопасности теперь, когда ее отчим оказался за решеткой, она все-таки сирота, и теперь больше, чем когда-либо.
— Может, позвонить Одри? — сказала я. — Она, наверное, у Элис.
— Неплохая мысль, — ответил Питер.
Я дотянулась до телефона, но он зазвонил до того, как я успела набрать номер.
— Алло?
— Джулиет! Это Одри! Это же офигительно! Это же просто классно, то, что случилось с Дэнни! Этот придурок в тюрьме! Он в тюрьме! — Одри явно пребывала в эйфории.
— Да, полагаю, это офигительно. Но как ты? Ты должна быть очень встревожена из-за всего этого. — Я оглянулась на Питера и беззвучно прошептала: «Одри». Он кивнул.
— Встревожена? Ну уж нет! Я счастлива так, как в жизни не была! С ним покончено! Покончено! Его больше никогда не будет! — прокричала она.
— Что ты теперь собираешься делать? — спросила я.
— Тетя прилетает сегодня вечером, так что я, наверное, просто останусь дома с ней. Мне надо решить про Нью-Джерси. Как думаете, что мне сделать?
Я на секунду задумалась.
— Думаю, тебе надо поехать. В Нью-Джерси не так уж плохо. Это рядом с Нью-Йорком.
— Эй, я об этом не подумала. Нью-Йорк. Ну это будет круто!
Я засмеялась.
— Думаю, будет. Конечно, так может быть. Обещай, что не будешь пропадать.
— А как же! Какой у вас электронный адрес? Я напишу вам письмо!
Интересно, на что был бы похож мир без Интернета? Как мы вообще жили еще лет пять назад, пока у всех не появился собственный электронный адрес?
Я дала Одри свой адрес, и она пообещала писать мне. Я повесила трубку.
— Она побудет у подруги, пока не приедет ее тетя, — сказала я.
— Как она?
— Довольна. Даже счастлива, — сказала я. — Я рада, что она в безопасности.
Телефон снова зазвонил. Это была Стэйси.
— Ты можешь в это поверить? — она прямо-таки вопила.
— Да, и потому…
— А ты думала, что это Брюс ЛеКрон! Ха! Вот, пожалуйста!
— Ну на самом деле это была я…
— Как будто Брюс мог такое сделать. Ну правда. А вот ее муж! Я всегда знала, там было что-то подозрительное…
— Стэйси! Если ты помолчишь минуту, я тебе
Это ее заткнуло. Я рассказала Стэйси о событиях прошедшей недели или около того, подробно останавливаясь на собственной храбрости. Я снова оставила Хулио в стороне, как и обещала Элу, но все остальные детали этой истории не избежали некоторой драматизации. К концу своего рассказа я в кои-то веки сумела заставить Стэйси потерять дар речи. Думаю, впервые кому-то удалось этого достичь. Закончив говорить, я попрощалась, повесила трубку и самодовольно посмотрела на Питера.
— Джулиет, разве детектив Карсвэлл не просил тебя не раскрывать деталей следствия? — спросил он.
Я покраснела.
— Совсем забыла. Думаешь, все в порядке? Думаешь, Стэйси скажет кому-нибудь?
Он посмотрел на меня, и я сама ответила на вопрос.
— Конечно, скажет. О, нет, нет, нет.
Я сразу же набрала ее номер, но попала на голосовой почтовый ящик Она уже начала распространять новости. Я оставила безумное сообщение, в котором умоляла ее не говорить ни одной живой душе. Конечно, она оставит его без внимания, но это было лучшее, что я могла сделать. Я положила голову на стол и застонала.
— И надо же мне было рассказать самой большой сплетнице в Лос-Анджелесе. Надеюсь, это не дойдет до Карсвэлла.
— Не переживай, милая, — сказал Питер и потрепал меня по голове. — Стэйси и детектив на самом деле вращаются в разных кругах. Наверное, все обойдется.
Я не стала повторять ту же ошибку. В то утро мне позвонили Эл и Джером, я оставалась сдержанной и выражала только радость по поводу того, что Дэниела Муни задержали, и ничего больше. Я молчала, пока не появилась Лили Грин.
Лили позвонила из машины.
— Джулиет! Я была у маникюрши, и я тут за углом. Давай встретимся за чашкой кофе в «Гостиной», и ты расскажешь все о своем убийстве!
Я быстро нацепила бейсболку, натянула леггинсы и одну из фланелевых рубашек Питера, пообещала мужу и дочери скоро вернуться и выбежала из дома. Пока я пулей летела через квартал, чтобы встретиться с Лили в маленьком уютном кафе, которому она оказала честь, мне пришло в голову: а бросила бы я все на свете так быстро ради подруги, которая не была бы известной киноактрисой, получившей «Оскара»? Сильно ли я бегаю за звездами? Я не смогла ответить на вопрос и решила не донимать себя этим. Мне нравилась Лили, и, если мне заодно нравилось, что меня с ней видят, ну что ж, ладно, это не делает меня ни хуже, ни лучше, чем весь остальной Лос-Анджелес. В этом городе бегать за звездами — гражданский долг каждого.
К тому времени, как я добралась до кафе, пыхтя, задыхаясь и красная, как рак, от утомительной прогулки за полтора квартала, Лили уже ждала меня там. Она расположилась на огромном диване, попивая латте из чашки размером с баскетбольный мяч. На ней были джинсы и старый потрепанный свитер с высоким воротником, а волосы небрежно скручены в узел, который удерживала палочка для еды. Она выглядела потрясающе. Я вздохнула, представив, какая же я красивая в эту минуту: тело разрывает старую рубашку Питера, леггинсы расползаются по швам от попыток вместить в себя мои огромные бедра. Повторяя про себя мантру «я не толстая, я беременная», я обняла Лили и утонула в диване рядом с ней.