Преступный выбор
Шрифт:
— Попытка — не пытка.
Он открыл дверь ровно настолько, чтобы успеть протиснуться внутрь, и собачьи повизгивания стали в несколько раз громче, заглушая голос мужчины.
— Привет, Медведь, привет, Элизабет. Ну, что вы сегодня поломали?
Вздохнув, девушка снова устроилась поудобнее в кресле, но теперь звуки, доносившиеся из дома, нарушали идиллию и мешали слушать тихую песню дождя. Повернувшись, Лиз встретилась взглядом с Наталией, неподвижно стоявшей на крыльце своего дома. Выражение лица девушки было
Наталия отвернулась, словно собираясь вновь войти в дом, и это заставило Лиз крикнуть:
— Привет! Слушай, мы тут пиццу заказали, не хочешь к нам присоединиться?
Что может быть лучше, чем появление третьего человека? Что еще сможет удержать их обоих от глупостей? Ничего, это они с Джо выяснили давным-давно. Нужно было сразу об этом подумать, укорила себя Лиз.
— Нет, спасибо. Я не люблю пиццу.
— В самом деле? Я еще ни разу не встречала людей, которым не нравится пицца.
Никакой реакции, Наталия даже плечами не пожала.
— Ты могла бы принести что-нибудь для себя, или мы добавим к заказу макароны или сэндвичи. Я слышала, что у Луиджи просто великолепная еда!
— Нет, спасибо. — Взгляд Наталии метнулся к велосипеду, стоявшему у двери. — Джо дома?
— Да. Он переодевается. — При этих словах Лиз почувствовала, как заныл низ живота, и стало очень жарко — даже в мокрой одежде.
— Скажи ему, что я заменю его подушку.
Прежде чем Наталия скрылась в доме, Лиз поспешно сказала:
— Наталия, я серьезно…
— Веселитесь. Серьезно.
И впервые за все это время, что они были знакомы, не считая инцидентов со щенками, Наталия улыбнулась.
Они ужинали на крыльце, поставив два кресла-качалки напротив друг друга. Между ними расположился низкий столик, на котором стояли коробки с пиццей и ледяной чай. Разломив последнюю корочку на две части, Джо бросил по куску каждой собаке, закрыл обе коробки и поставил одну на другую.
— Обожаю пиццу, — произнесла Лиз.
— Это у тебя в крови, верно? — Когда девушка взглянула на него, Джо только дернул плечом. — Джош говорил, ты наполовину итальянка.
— По материнской линии. Я всегда думала, что было бы здорово отправиться в Италию и как следует отъесться.
— А ты готовишь итальянские блюда?
Ее улыбка была слабой и неуверенной — по крайней мере, такой она показалась Джо в сгущавшемся сумраке.
— А покупные макароны считаются?
— Нет.
— Тогда я не готовлю. — Прежде чем Джо успел возразить, она подняла палец, надеясь придать своим словам вес. Пальчик был стройным, ноготок — аккуратно подстриженным и отполированным. — Я умею. Просто не готовлю.
— А я умею и готовлю. Правда, по большей части кубинские блюда.
Девушка склонила голову набок, изучая собеседника.
— Светлые волосы и голубые глаза. Знаешь, ты как-то не очень вписываешься в мои представления о кубинцах.
— В жилах моего отца не течет кровь «латинос», но зато его приемные родители были с Кубы.
— Я этого не знала.
— Откуда тебе знать? Джош никогда не был поклонником семейных традиций или семьи, или вообще чего бы то ни было, кроме себя.
— И все же его любят.
Обманчивое чувство легкости и спокойствия испарилось, и все мускулы в теле мужчины напряглись. Отдаленно удивившись тому, что способен разомкнуть челюсти и заговорить, он отрывисто спросил:
— А ты?
Лиз быстро посмотрела на Джо, и ее глаза удивленно расширились.
— Я?! Люблю Джоша?!
— Ты долго с ним была. — В его голосе отчетливо прозвучали обвиняющие нотки, но Джо ничего не смог с собой поделать. — Ты же должна была чувствовать что-то, я не знаю… Серьезное. Значительное.
— Все было… сложно. Запутанно.
Его смешок был коротким и жестким.
— Если дело касается Джоша, все становится сложным и запутанным.
Ее собственный смех был полон сожаления.
— С тобой тоже непросто.
— Разумеется. Что видишь, то и получаешь.
У Лиз было такое выражение лица, словно ей хотелось получить кое-что прямо сейчас. Вот и отлично. Если бы только ему хотелось отдельных неприличных вещей, если бы он один словно горел в огне каждый раз, когда они оказываются рядом или касаются друг друга, несправедливость жизни проявилась бы во всей красе.
Элизабет подскочила к краю крыльца, навострив уши. Крылья ее носа затрепетали. Через мгновение к ней присоединился Медвежонок, фыркнув, напряженно глядя в сгущающиеся тени. Лиз наблюдала за собаками с легкой улыбкой.
— Скажи-ка, у тебя что, пропала подушка?
— Ага. С постели. Лучшая из всех, на которых мне доводилось спать. Полагаю, это дело зубов Элизабет. Знаешь, у нее в глазах появляется вызывающее выражение, если она что-то натворила. Наверное, почуяла на подушке мой запах и решила ее стащить и уничтожить.
— Наталия обещала ее заменить…
— Нет, я спрошу маму, где она ее купила… — Джо резко замолчал. Ему не хотелось обсуждать с Лиз свою семью — он не мог доверять ей.
После долгой паузы девушка произнесла:
— Я не люблю его.
Джо затопило чувство облегчения, напряжение сразу же покинуло мышцы. Оно успело стать таким знакомым, что Джо заметил этот камень только тогда, когда он упал с его плеч. Мужчина говорил себе, что ему все равно, не имеет никакого значения, была ли Лиз до сих пор влюблена в Джоша или нет, но, в отличие от своего брата, Джо врать не умел. Ему не было все равно.