Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
— Но я не думал попадаться ему на глаза, — заметил спокойно Борн. — Вы можете непосредственно участвовать в ликвидации Шена, но не таким образом.
Стоя у темной витрины, Мак-Эллистер пристально смотрел на Борна.
— Вы возьмете меня с собой, так ведь? — спросил он наконец. — Если понадобится, будете руководить мною.
— Хорошо.
— Я так и думал, что вы не станете возражать. В противном случае вы бы не согласились так легко, чтобы я летел с вами в Макао. Вы могли бы тогда лишь сообщить мне еще в аэропорту, как добраться до Шена, и попросить дать вам какое-то время, прежде чем мы начнем действовать. Мы бы не нарушили обещание, поскольку слишком напуганы. Но что бы там ни было, вы увидите, что вам не придется меня подгонять. Я даже захватил с собой свой дипломатический
— Простите, но я вас не совсем понял.
— Видите ли, весь технический персонал Госдепартамента, связанный с секретными материалами, должен сдавать паспорта. Подобное правило установлено из соображений предосторожности и их собственной безопасности…
— У меня лично — три паспорта, — прервал советника Джейсон. — А иначе как бы я обходился?
— Нам было известно из нашей старой документации по Борну, что у вас имеется их не менее двух. Когда вы летели в Пекин, то использовали одно из прежних имен. В предъявленном тогда вами паспорте было указано, что у вас карие глаза, а не зеленовато-коричневые. Как вам удаются такие вещи?
— Я надел специальные очки. Раздобыл их через своего приятеля с довольно странным именем. Таких мастеров, как он, у вас нет.
— Что правда, то правда, поскольку речь идет о черном фотографе и специалисте по изготовлению фальшивых удостоверений личности. Зовут его Кактусом. Он работал негласно на «Тредстоун», и вы, по-видимому, вспомнили об этом в трудный час, тем более что он частенько навещал вас в Вирджинии. Согласно его личному делу, с ним в конце концов пришлось расстаться, потому что он связался с преступными элементами.
— Если вы его тронете, я вышвырну вас из ваших тихих бюрократических вод!
— У нас в мыслях не было ничего подобного. Ну а сейчас нам надо заменить фотографию в имеющемся у меня паспорте техника на ту из ваших, которая больше соответствовала бы записям в этом документе.
— Пустая потеря времени!
— Вовсе нет. Дипломатические паспорта дают существенные преимущества, особенно здесь. Они освобождают от необходимости тратить время на получение временной визы, и, хотя, я уверен, вы знаете, где и как смогут дать вам ее за определенное вознаграждение, так все же проще. Китай нуждается в наших деньгах и в нашей технологии, мистер Борн. Поэтому нас быстро пропустят в эту страну, и Шен, ознакомившись с данными иммиграционного отдела контрольно-пропускного пункта, сможет убедиться в том, что я действительно тот, за кого себя выдаю. Если мы изъявим желание, то нас обеспечат транспортными средствами по высшему разряду, что может сослужить нам неплохую службу в случае успешного завершения переговоров по телефону непосредственно с Шеном и с его приближенными.
— Поясните, пожалуйста, свою мысль.
— Вы будете связываться по телефону только с подчиненными Шена — и столько раз, сколько потребуется. Я скажу вам, что говорить. Но после того, как вы окончательно утрясете вопрос о месте и времени встречи с китайским лидером, я сам позвоню Шен Чу Янгу.
— Вы же дилетант в таких делах!
— В той области, в которой действуете вы, — это действительно так. Но в своей области я профессионал.
— Почему вы не рассказали Хевиленду о своем столь грандиозном плане?
— Потому что он бы отверг его, а меня посадил под домашний арест: по его мнению, от меня всего можно ожидать. Он всегда будет думать так обо мне. А все потому, что я не умею притворяться. От меня не услышишь гладких ответов, звучащих искренне, но неграмотно. Что же касается данной операции, то тут лицедеи на коне: они все ясно видят, поскольку разыгрываемый нами спектакль органически вписывается в их глобальную театральщину. Не затрагивая чисто экономических вопросов, мы можем констатировать наличие заговора, имеющего целью подрыв позиций нынешнего, с подозрением относящегося ко всем и каждому руководства авторитарного режима. Но кто является организатором и вдохновителем тайного сговора, обреченного на провал? И кто они, эти предатели,
Теперь настал черед Борна уставиться на аналитика. Ему вспомнились слова Мари, правда из другого контекста, но как нельзя лучше подходившие для данного случая.
— Это не ответ, — сказал он. — Это точка зрения, но не ответ. Почему решились вы вдруг на такой шаг? Хотелось бы надеяться, что не для самоутверждения: это было бы глупо и к тому же опасно.
— Попытаюсь объяснить, хотя сделать это не так-то просто, — произнес Мак-Эллистер, глядя хмуро вниз. — Вы и ваша жена имеете, как я полагаю, какое-то отношение к моему плану, но главное не в этом. — Советник, подняв глаза, продолжил спокойно: — Я решился разыграть собственную партию в основном потому, мистер Борн, что мне уже надоело быть Эдвардом Ньюингтоном Мак-Эллистером — аналитиком, возможно, блестящим, но находящимся вечно на втором плане. Я — это мозг в дальней комнате, который извлекают оттуда, когда обстановка чересчур осложняется, а потом, ознакомившись с его суждением, запихивают обратно. Пожалуй, вы не ошиблись бы, если бы сказали, что я тоже пытаюсь найти место под солнцем — выбраться из дальней комнаты, говоря иначе.
Джейсон, стоя у витрины, смотрел изучающе на советника.
— Две минуты назад вы сказали, что я могу и провалиться. Но у меня уже есть опыт в подобных делах, у вас же его нет. Интересно, подумали вы, чем чреват ваш провал?
— Я не думаю, что провалюсь.
— Вы не думаете! — проговорил мрачно Борн. — А можно спросить почему?
— Я все заранее рассчитал.
— Замечательно!
— Ничего замечательного, — возразил Мак-Эллистер. — Все проще простого. Главное, что необходимо для осуществления моего стратегического плана, — это встретиться с Шеном один на один. Мне это может удаться, а вам вот — нет: он ни за что не останется с вами наедине. Для ликвидации мне потребуется лишь несколько секунд… И еще оружие.
— Если бы я допустил это, то не знаю, что было бы страшнее: ваш успех или ваш провал. Позвольте мне напомнить вам, что вы советник Госдепартамента Соединенных Штатов. Вы можете представить себе, что произойдет, если вас вдруг схватят? Это будет для всех нас «гуд бай, милый Чарли!».
— Я обдумывал эту акцию с того дня, когда вновь вернулся в Гонконг.
— Вот так так!
— Не одну неделю вынашивал я этот план, видя в нем решение проблемы, причем главную роль в нем я отводил себе. Правительство в любом случае окажется незапятнанным. О том, что я действую по собственной инициативе, на свой страх и риск, и не ставя в известность о том свое руководство, говорится в письме, оставленном мною там, на пике Виктория. К нему приложены и две копии: одна — Хевиленду, а другая — китайскому консульству в Гонконге, которое должно получить ее по истечении семидесяти двух часов с того момента, когда я закончил свою писанину. Послу Хевиленду, я думаю, уже доставили мое заявление. Так что, как сами вы видите, обратного пути нет.
— Черт побери, как могло прийти вам в голову такое?!
— Я рассказал в своем письме, что, мол, привело к кровной вражде между Шеном и мной, — продолжал Мак-Эллистер, проигнорировав восклицание Борна. — Сообщил кое-какие сведения о себе, указал, когда я побывал в здешних местах, и упомянул о широко известном пристрастии Шена к секретности. И все, что изложил я, вполне достоверно. Разумеется, его противники в ЦК партии ухватятся за мое послание. Если меня убьют или схватят, Шен станет объектом столь пристального внимания, возникнет такая масса вопросов, обращенных к нему, что, невзирая на все его запирательства, этот маньяк очутится в ситуации, когда ему будет уже не до величественных замыслов… Впрочем, не исключено, что его попросту прикокнут.