Прежде всего любовь

Гиффин Эмили

Я покачала головой и сказала, что у меня свидание вслепую.

– Зачем тебе слепой? – поинтересовался Нолан.

Я снова засмеялась, и он велел мне «послать этого парня». Так я и сделала, и все выходные изображала гида для Нолана. Я не верила, что это в самом деле происходит. Но говорила себе, что в этом нет ничего особенного. У нас вовсе не отношения. Мы просто развлекаемся. Живем моментом. Нами движет сентиментальность.

Но мы довольно долго продолжали жить моментом, виделись каждые пару недель и скрывали это от моей семьи. Я не хотела давать

матери надежды после того, что случилось у Джози с Уиллом. В глубине души я думала, что и сама не хочу ни на что надеяться, и запрещала себе думать, что мы можем стать нормальной парой. Я даже не была уверена, что хочу этого.

Даже после того как Нолан признался мне в любви на Рождество, и я ответила ему то же самое, и мы рассказали всем о своих отношениях на расстоянии, я ничего особо не ждала. Тихо напоминала себе, что мы любим друг друга, но не влюблены, и вообще, вряд ли это надолго. Я была для него слишком умна, а он для меня слишком красив. Я была интровертом, а он экстравертом. Я любила искусство, а он спорт. Я хотела жить в Нью-Йорке, а он не мог бросить семейный бизнес в Атланте. Наш разрыв был неизбежен. Просто вопрос времени.

А потом, пасмурным июльским воскресеньем, примерно через девять месяцев после первого свидания, мы с Ноланом гуляли по Честейн-парку и добрели до Уилкинс-Филд, где они с Дэниелом играли в бейсбол. Мы обошли все базы, сели на пустую скамейку запасных и смотрели на идеально ухоженное поле через забор. Начинались сумерки, солнце бросало золотые лучи на площадку, где Нолан обычно подавал.

– Это было самое любимое место Дэнни, – Нолан говорил скорее сам с собой, чем со мной.

– Знаю, – я пожалела о том, что вечно болтала с Джози на трибуне или ходила к ларьку за сосисками, а не смотрела на игру брата.

Нолан молча взял меня за руку и грустно и проникновенно посмотрел на меня. Я вдруг решила, что он хочет закончить наши отношения. В принципе, я сама думала об этом. Или хотя бы предчувствовала. Это был неплохой забег, мы отлично повеселились, но чего-то нам не хватало. И все равно мне было грустно. Я ненавижу, когда что-то заканчивается.

Собравшись, я прошептала:

– Давай дальше. Закончим с этим поскорее.

По крайней мере, так утверждает Нолан, и эту версию мы выбрали в качестве официальной.

Он непонимающе посмотрел на меня.

– Ты разве не собираешься меня бросить? – спросила я.

Он рассмеялся.

– Нет, Мередит. Не собираюсь, – и тут он опустился на одно колено прямо у пыльной скамейки и задал вопрос, который я не ожидала услышать от него… или от кого-то другого.

Выйду ли я за него замуж? Сначала я подумала, что он шутит. Потом он протянул мне красивое сверкающее кольцо с бриллиантом. Я посмотрела на кольцо, потом на него и немного испугалась. На самом деле мне хотелось отказать. Или хотя бы взять время на раздумья. Но я ничего не сказала, просто прикусила губу, замотала головой и залилась слезами.

– Скажи что-нибудь, – нервно попросил Нолан.

– Я не могу…

Я имела в виду, что

не могу выйти за него замуж, но прозвучало это так, как будто я не могла говорить. Поэтому он продолжил сбивчиво и искренне говорить. Сначала он сказал, как сильно меня любит. Что никогда не встречал другой такой девушки. Потом рассказал, что говорил с моими родителями, и они оба плакали, и мама назвала его своим новым сыном. Он говорил о том, сколько у нас общих воспоминаний. Что он и я – мы – были единственным светлым моментом со времени смерти Дэниела. Он сказал, что представляет моего брата здесь, и он его поддерживает, как столько раз бывало на этой скамейке.

И после упоминания брата мое «нет» или «может быть» превратилось в твердое «да», и – к добру или к худу – мое неопределенное будущее стало таким, какое я всегда представляла для своей сестры.

Помолвка была недолгой. Во-первых, я не хотела пышной свадьбы, а во-вторых, боялась, что, если мы затянем, один из нас обвинит другого в блефе, скажет, что мы знаем друг друга очень долго, но при этом слишком плохо, чтобы жениться.

Мы встречались меньше года, и все это время – на расстоянии, и вместе проводили скорее что-то вроде отпуска, так что нормальной повседневной жизни вдвоем у нас не было. Несмотря на тот ужас, через который мы прошли когда-то давно, наши отношения сами по себе не подвергались еще никаким испытаниям. Мы никогда не ссорились всерьез. Но я ни разу не сказала Нолану ничего из этого – полагаю, это уже о многом говорит.

Я вслух выразила свои страхи только однажды, в разговоре с Джози, когда они с мамой прилетели на выходные в Нью-Йорк помочь мне выбрать свадебное платье.

– Я не уверена, что должна была соглашаться, – выпалила я, стоя в нижнем белье в пафосной примерочной «Мика инатом» и глядя на свое кольцо. Продавщица как раз ушла за очередным платьем.

Этот поход мама пропустила – она лежала у меня в квартире с приступом мигрени.

– Выходить замуж? – удивилась сестра.

Я кивнула.

– Ты же шутишь?

– Нет, – тихо сказала я, – просто обдумываю вопрос.

Она нахмурилась, а потом заверила меня, что я просто трушу.

– По-моему, нет.

– Да ну, Мер, – она явно настроилась на одну из тех мотивационных речей, в которые верила сама, – ты выходишь замуж за Нолана Брэди. Он великолепен. Он богатый, веселый и очень красивый.

– Знаю, – я чувствовала себя жалкой и неблагодарной.

– Посмотри только на этот булыжник, – она взяла мою ладонь в свою.

– Ну да, – я посмотрела на кольцо, – только это… не для настоящей меня. И платья тоже.

– И что? Какая разница? Ты выходишь замуж за отличного парня. Тебе здесь неприятно? – сказала она тоном, которым обычно я с ней разговаривала.

Я вздохнула и попыталась объяснить.

– Просто… иногда мне кажется, что мы спешим. Что это кольцо – импульсивная покупка. Что я сама – импульсивная покупка.

– Да ну тебя. Вы же не просто в баре познакомились. Вы знакомы целую вечность. Всю жизнь.