Президент Каменного острова
Шрифт:
– Это ты загнул, - сказал Сорока.
– Таких медведей у нас не бывает.
– В общем, огромная...
– Я заметил ее, когда стала лапой нос трогать.
– Ноги сами понесли... О березу стукнулся и только очухался.
– Первый раз увидел настоящего медведя, - сказал Сорока.
– Я тоже побежал бы...
– Не побежал ведь?
– Слышал, как она чихала и лупила себя лапой по морде? Ей муравьи весь нос залепили, вот и не учуяла нас. А если бы медвежата закричали, - пиши пропало!
– Не надо было бежать, - думая о своем, сказал Гарик.
–
– Я испугался, Сорока...
– с трудом выговорил Гарик.
– Струсил.
– В другой раз не побежишь, - сказал Сорока. Они замолчали. Слышно было, как Гарик вздохнул. Под ногой треснул сучок.
– Куда же они, черти, подевались?
– Она тебе нравится?
– спросил Гарик.
– В этом лесу и заблудиться можно, - сказал Сорока.
Гарик привалился плечом к сосне, и я увидел сквозь ветви его макушку. Сорока стоял у трухлявого пня и смотрел в другую сторону.
– Я как в первый раз увидел ее...
– сказал Гарик.
– Красивая девчонка.
– Тебе она тоже нравится.
– Чудак, - сказал Сорока.
Я взглянул на Аленку. Она обняла рукой ствол и прижалась к желтоватой коре щекой. Я понял, что откликаться не стоит. Надо было сразу, а теперь поздно: скажут, подслушивали.
– С ней, понимаешь, можно по-настоящему...
– продолжал Гарик.
– Можно, - сказал Сорока.
– Я знаю, ты ей нравишься...
– Перестань трепаться, - сказал Сорока.
Они замолчали. Потом Сорока сказал:
– Меня звал к себе погостить знакомый летчик. Рыбачит у нас второй год. Понравилось. Это мы его сюда пригласили. Твоего отца хорошо знал, вместе воевали. Он вчера уехал... Да ты его видел: тот самый, который уху хлебал... Он живет в Ленинграде.
– Славка должен приехать...
– Оставайся, - сказал Сорока.
– А потом к летчику поедем.
– Уеду я, - сказал Гарик.
– Ну и зря. Живи у нас до школы, На острове.
– А ваш устав?
– Ты теперь наш...
– А Сергей?
Я даже дыхание задержал: неужели откажет?
– Коля за него поручился...
– ответил Сорока.
– И я тоже.
Они помолчали. У меня затекла нога, и я пошевелился. Вниз посыпались кора, но они ничего не заметили.
– Я думал, вы дурака валяете, а у вас вон что... И давно мы им помогаете?
– Вот оборудуем площадку для вертолета...
– Летал с ними?
– спросил Гарик.
– За волками раз охотились...
Гарик отломал от нашей ели нижний сук.
– Как ты думаешь, она еще там?
– спросил он.
– Ты про кого?
– Я подойду к ней...
– сказал Гарик.
– Спятил?
– Я только посмотрю на нее.
– Здесь не зоопарк!
– Я подойду, - упрямо сказал Гарик.
Они посмотрели друг другу в глаза. Гарик сунул под мышку палку и пошел к берлоге. Сорока смотрел ему вслед. Его лицо было освещено косым лучом солнца. Мне показалось, что он смеется.
– Ты не найдешь, - сказал Сорока.
– Пошли вдвоем.
– Как хочешь, - сказал Гарик.
Когда они скрылись за деревьями,
Я слышал весь разговор и понял, что они теперь друзья. Эти так не похожие друг на друга парни. Сорока два года искал его. И вот нашел. Я бы тоже хотел иметь такого друга, как Гарик. И такого, как Сорока. Они пошли в логово медведицы. А я ни за что бы не пошел. На медвежат я бы не прочь еще раз взглянуть, а на медведицу, которая ростом в полсосны... лучше не надо! А они вот пошли. И нет у них никакого оружия, даже перочинного ножа. А что, если на этот раз медведица их заметит? Или медвежата закричат?
Наверное, об этом подумала и Аленка. Она схватила меня за руку и спросила:
– Ты ничего не слышишь?
– Думаешь, напала на них?
Мы прислушались. Из бора доносился негромкий треск, будто кто-то нарочно ломал сухие ветки. Закричала и сразу умолкла сорока. Кто-то два раза жалобно сказал: "Бьють-бьють, бьють-бьють!" - и умолк. Птица какая-то. Незнакомая. Я давно приглядывался к сорокам. Нравятся мне эти птицы. Не назойливы, как вороны, и гораздо красивее. А когда сорока через лес летит, - одно удовольствие посмотреть. Ее полет напоминает движение волны: вверх-вниз. Я люблю смотреть, когда сорока летит. А вдруг разъяренная медведица напала на них? Но сороки молчат. Когда опасность, - они кричат. Я почувствовал, как мой страх перед медведем прошел. Стоять под елью и ждать у моря погоды не было больше сил. Я перестал бояться медведицу. Схватив с земли толстый сук с острым концом, я побежал к лесу. Втроем мы как-нибудь отобьемся от зверя. Зацепившись за корягу, я упал, но тут же вскочил и, не чувствуя боли, помчался вперед. У деревьев я остановился перевести дух.
– Ты помнишь то место?
– спросила Аленка. Она бежала за мной.
– Найдем, - сказал я.
Мы услышали голоса. Меж стволов мелькнула клетчатая рубаха Сороки. Вот они вышли на открытое место, и я облегченно вздохнул: оба целы и невредимы. И лица веселые, словно только что вышли из цирка, где увидели веселое представление. И мне немножко стало обидно, что я не успел добежать до берлоги. Пусть я бы не спас их, но постоял бы рядом с ними и посмотрел в глаза медведице. А потом вот так же, широко шагая, плечом к плечу с ними, возвращался из леса.
Аленка смотрела на них. Она покусывала губы и хмурилась. Она тоже из-за них натерпелась страху.
Увидев нас, мальчишки замахали руками, заулыбались.
– Где вы были?
– спросила Аленка.
Они переглянулись.
– Искали вас, - ответил Гарик.
– Нас чуть медведица не слопала, - сказал я.
– Огромная такая...
– стала рассказывать Аленка.
– Ростом в половину этой сосны... Подошла к нам, раскрыла пасть и сказала человеческим голосом: "Вы не видели двух дураков, которые хотят поиграть со мной в догонялки?"