При дворе Тишайшего
Шрифт:
— А кто она, моя разлучница?
Грузин не понял.
Елена Дмитриевна криво повела губами.
— Дурака валяешь? — с презрением кинула она.
— Я хотел расстаться с тобой по–хорошему, друзьями, думал, расстанемся, а ты меня оскорбляешь. За что — не знаю. Ну, Бог же с тобой. Прощай!
— Нет, погоди! Ты мне скажешь, кто та, на которую ты променял меня? — и Хитрово пристально посмотрела на него.
Он не умел лгать и смущенно потупился под нестерпимо испытующим взглядом разъяренной
— А, так я угадала! — взвизгнула ревнивая боярыня. — У меня есть разлучница? А! Погоди же, милая! Ты узнаешь, как становиться на пути боярыне Хитрово. Я сокрушу тебя, кто бы ты ни была, я не оставлю у тебя живой косточки…
Князь Леон, бледнея, слушал этот ревнивый бред исступленной женщины и наивно спросил:
— Но ты не знаешь ее, как же ты будешь ей мстить? И за что? Разве она виновата, что я люблю ее? Но что бы ни было, я защищу ее! — гордо проговорил князь.
— От бабьей мести нет защиты!
— Ну, что ж, теперь я знаю, что ты мой враг. Всегда лучше знать врага, чем верить ложному другу.
Да, враг, враг до смерти! — страстно крикнула боярыня. — Враг тебе и всем твоим родичам и землякам!
Леон Вахтангович пожал плечами, с сожалением окинул взглядом отвергнутую им красавицу и медленно вышел.
Боярыня с минуту еще смотрела ему вслед, потом схватилась руками за голову и заметалась по комнате, громко причитывая.
Вся прислуга в смятении столпилась у ее дверей, не смея войти туда.
Между тем посланная от царицы девушка торопила кого–нибудь доложить Елене Дмитриевне, что царица требует боярыню немедленно к себе.
— Поди–ка сунься, доложи! — шипели девушки на посланную. — Кому жизнь не мила, тот и доложит. Боярыня–то в сердцах страсть как люта.
Однако о царском приказе все–таки доложить надо было.
— Послать за Марковной, ей всего сподручнее, — предложил кто–то.
Быстро сбегали за Марковной. Переваливаясь с боку на бок, та пришла, подстрекаемая интересом повидать свою питомицу в бешеном гневе.
— Наверно, что–то не выгорело, — бормотала она про себя и, расспросив царскую посланницу, вошла к боярыне.
Та сидела за столом, положив голову на руки и подвывая чисто по–простонародному.
— Ну, чего раскудахталась, словно наседка! — приветствовала ее мамушка.
Но боярыня и не заметила ее прихода.
— От царицы девушка! Слышь, девушка пришла. Требуют, сейчас чтобы на «верх» шла. Слышь, зовут! Гадалку привела я царице. Слышь, боярыня… — Она близко пригнула к ней свое лицо и тихо, но внушительно добавила: — Марфушка там; как приказывала, свела я ее к царице… да без тебя–то как бы ведьма чего лишнего не сболтнула!.. Очнись–ка да поди сама!
Наконец боярыня подняла свой взор на мамушку, провела рукой по лицу и, тряхнув головой, встала.
—
— Не любит он меня, мама, не любит! — припадая к плечу старухи, горячо проговорила Елена Дмитриевна, и слезы ручьем полились из ее глаз.
— А не любит — и не надо, — равнодушно возразила мамушка, — оно и легче без любви–то! Да кто тебе так нескладно сказывал? Красу такую нешто можно да не любить?
— Сам он, няня, сказывал.
— Сам? — удивилась Марковна. — Ишь ты, непутевый человек! Да что ему еще надо? Кто такая разлучница–то?
— Не знаю, не сказывал, — мрачно ответила боярыня.
— Узнаем, не велика тайна. Ну, а теперь ступай–ка к царице. Там, поди, гаданье на весь свет. Марфушка–то, ведьма, идти не хотела, заупрямилась, да я огоньком–то ее припугнула. Говорю: «Не пойдешь, боярыни не послушаешься, царю о твоем волшебстве доложим, маленечко ноженьки–то тебе и подрумяним». Затрепетала она да и буркнула: «Не волшебством я занимаюсь, а гаданьем; за это царь на костре не жжет». Ну, и пришла!
Боярыня сумрачно выслушала старуху и проговорила:
— Слушай, мама, отмстить я хочу и ему, и ей, неведомой разлучнице моей, и она, Марфушка, в этом деле должна мне помочь. Но я не хочу, чтобы царица ведала про мои дела. Приведи–ка ты эту ворожею после «верха» ко мне! А теперь дай шугай!
Накинув на плечи дорогой парчовый, с соболями, шугай, боярыня вышла из покоя. Марковна покачала ей вслед головой и что–то пробормотала себе под нос.
VIII
ГАДАНИЕ
В это время на «верху» шли усиленные хлопоты.
Царица и царевны с самыми близкими боярынями забились в покои царевен, чтобы заняться гаданием. Они знали, что сильно досталось бы им, если бы царь узнал, что они нарушили его строгое приказание и принимали у себя во дворце гадалку. Однако, разузнав, что царь пирует с боярами и не скоро еще хватится жены и сестер, женщины решились доставить себе развлечение, тем более что в случае открытия их затеи ответчицей была бы царская же любимица, боярыня Хитрово.
Немножко тревожило царицу то обстоятельство, что Ьлена Дмитриевна долго не шла. Вдруг нежданно–негаданно явится царь? Что тогда делать, что ему ответить? Царевны хотя и очень бойки и речисты на язык, а когда вспылит братец Алексей Михайлович, то куда их и бойкость деется, ни словечка не вымолвят, потупятся и, смолчав, уйдут. А она, царица, одна и ведайся как знаешь с царским гневом.
Ах, что это боярыня не идет? — тоскливо вопрошала она близкую боярыню и не могла сосредоточить свои мыслил на том, о чем говорила ей гадалка.