Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Емельянов Ю. В.

Движение против буржуазного строя приобретало все более широкие масштабы и перерастало в револю­цию. 21 июня Компартия Латвии организовала 70-ты­сячную демонстрацию в Риге. Из тюрем были освобож­дены коммунисты, в том числе секретарь ЦК КПЛ Я. Кал- нберзин, члены ЦК КПЛ. Массовые демонстрации с требованием ликвидации айзеаргов, введения контроля над производством и банками и с другими демократиче­скими лозунгами состоялись также в Лиепае, Резекне, Даугавпилсе и других городах Латвии. Из слов Дризула ясно, что коммунисты Латвии в эти дни не без оснований считали себя инициаторами происходивших событий, уже вышедших из-под контроля А.Я. Вышинского. Дризул утверждал: «Не Вышинский, а партия рабочего класса —

КПЛ, СРКПЛ и союз революционной молодежи организо­вывали

демонстрации и другие массовые выступления трудящихся». Как сообщал латвийский историк, «в заку­лисные провокационные махинации Вышинского вмеша­лись представители КПЛ и потребовали сформировать другое правительство... 20 июля секретариат президента К. Ульманиса сообщил о сформировании нового кабине­та министров во главе с А. Кирхенштейном. Это правите­льство, в котором было только 4 коммуниста, действова­ло до 21 июля 1940 года».

Почему А.Я. Вышинский пошел на уступки Компартии Латвии, отказавшись от кандидатуры Калныня на пост премьер-министра и согласившись на включение четырех коммунистов в состав правительства? Вероятно, немалую роль сыграли аргументы латвийских коммунистов, а глав­ное — высокая активность революционных выступлений против Ульманиса. В то же время эти уступки не означали отказа уполномоченных СССР от главной задачи — со­здать правительства, которые бы не допустили захвата Прибалтики Германией, и от основной тактики — сохране­ния в Эстонии, Латвии и Литве прежнего строя.

Уже после сформирования нового правительства во главе с А. Кирхенштейном (при сохранении К. Ульманиса на посту президента) в своем выступлении с балкона со­ветской миссии в Риге А.Я. Вышинский осудил демонст­рантов, которые требовали включения Латвии в СССР. Он закончил свою речь по-латышски: «Да здравствует сво­бодная Латвия! Да здравствует нерушимая дружба между Латвией и Советским Союзом!»

Аналогичным образом развивались события и в Эсто­нии. Как вспоминал очевидец этих событий X. Аплик, «на фабриках происходили стихийные забастовки, на улицах и площадях — митинги. На каждом углу, на улицах — соби­рались люди, шли обсуждения и споры. «Тишина» пятско- го режима враз была сметена. Правительство еще пыта­лось что-то сделать, чтобы помешать свершению неиз­бежного. Полиция арестовала некоторых наиболее активных профсоюзных деятелей. На углах были расклее­ны приказы главнокомандующего Лайдонера, в которых запрещались массовые сборища и собрания. Но на них никто не обращал внимания». «Вечером 20 июня в Рабо­чем спортзале на Пярнуском шоссе состоялось собрание представителей рабочих организаций, на котором была дана информация о событиях последних дней и выдвинуто требование ухода правительства Пятса. По всем выступ­лениям было видно, что настало время решительных дей­ствий». После вечернего собрания таллинского партакти­ва состоялось заседание Оргбюро Компартии Эстонии, на котором было принято решение назначить на следующий день всеобщую забастовку и демонстрацию, требуя от­ставки правительства Юримаа и образования народного правительства.

Тем временем член ЦК КПЭ И. Лауристин обсуждал с А.А. Ждановым состав эстонского кабинета министров. Ветеран партии И. Лауристин, просидев в тюрьме 15 лет, вышел на свободу лишь в 1938 году. Талантливый журна­лист и писатель, он, находясь в заключении, написал два романа. По воспоминаниям его супруги, И. Лауристин вы­ражал недовольство и недоумение по поводу состава пра­вительства, согласованного Ждановым с умеренными кругами общественности. «Если бы дали задание подпо­льной компартии подобрать состав правительства, — за­являл И. Лауристин, — то были бы другие люди». Это мне­ние разделяли и другие члены руководства КПЭ. Они жа­ловались на работников полпредства Изметьева и Бочкарева, которые «подсказывали тов. Жданову состав правительства и, не зная людей в Эстонии, подвели его».

В соответствии с решением руководства КПЭ 21 июня на таллинской площади Свободы состоялся 4-тысячный митинг, участники которого требовали «убрать правитель­ство, провоцирующее войну против Советского Союза», и «создать правительство, способное неуклонно

провести в жизнь Пакт о взаимопомощи. Демонстрация рабочих про­ходила с пением революционных и советских песен. Оста­новившись у дворца, демонстранты требовали отставки правительства Юримаа, освобождения политических за­ключенных, предоставления свободы профсоюзам. Поя­вившийся на балконе дворца Пяте заявил, что не может выполнить требования рабочих. Тогда по призыву одного из ораторов демонстрация двинулась на захват арсенала, полицейского управления и тюрьмы».

В это время к президенту К. Пятсу прибыли А.А. Жда­нов и К.Н. Никитин, предложившие эстонскому президен­ту кандидатуру Иоганеса Вареса-Барбаруса в премьер- министры. Пяте, по словам К.Н. Никитина, «едва успел прийти в себя после митинга» и «растерянно повторял: «Чудной наш народ, неорганизованный». Предложенную нами кандидатуру... принял без возражений и испуганно повторял: «Только, пожалуйста, поскорее организуйте правительство и приведите все в порядок». Визит наш окончился не более чем в 8 минут».

Тем временем, подойдя к тюрьме, манифестанты до­бились освобождения 27 политзаключенных. Некоторые из них сидели по 10—15 лет. В обзоре полпредства указы­валось, что «обстоятельства освобождения политзаклю­ченных эстонскими газетами от 22 июня описываются как результат того, что жерла пулеметов и орудий угрожающе были направлены красноармейцами в сторону ворот тю­рьмы. Это не соответствует действительности, так как, хотя наличие наших частей и способствовало подъему ре­волюционного духа рабочих, все же политзаключенные были освобождены без активного вмешательства Красной Армии самими рабочими. Следовало бы по этому поводу написать опровержение».

Демонстрация продолжила свое шествие по городу. По дороге проходили краткие митинги. Как отмечал К.Н. Ни­китин в своем отчете, «примерно часам к трем или четы­рем дня народное движение вышло из рамок демонстра­ции. Были захвачены оружейные склады, роздано на руки оружие, полиция в страхе разбежалась и попряталась куда попало. Город очутился во власти вооруженных рабо­чих и других граждан».

Объясняя причины того, что «мирно настроенная де­монстрация вдруг перешла к революционным действиям», К.Н. Никитин говорил о том, что «ненавистный режим... в течение 20 лет настолько озлобил население города и де­ревни, что оно готово было при малейшей возможности к тому, чтобы расправиться со своими поработителями. Уже одно то, что они вырвались после долгих лет молча­ния на улицу свободными гражданами, подняло у демон­странтов настроение».

Оправдывая этот взрыв эмоций объективными обстоя­тельствами, К.Н. Никитин в то же время считал, что следо­вало остановить накал страстей и не допустить перерас­тания мирной демонстрации в восстание. К.Н. Никитин с сожалением признавал, что «1) вожди рабочего движения Унть, Руус, Андрезен выпустили демонстрацию из рук; 2) виноваты мы, что недостаточно крепко держали вождей рабочего движения», и 3) начальник политотдела корпуса, размещенного в Эстонии, т. Иванов «не понял совершав­шихся событий и решил революционизировать, произне­ся перед демонстрантами возбужденную речь». Совет­ский полпред подчеркивал, что Иванов «не имел никакого права произносить зажигательных речей с призывом к ре­волюционным действиям».

Выступления в городе вызвали ответную реакцию эс­тонских войск. В нескольких местах эстонские офицеры обстреливали части и танковые посты Красной Армии. Об­стрелу подверглось и советское торгпредство. Около де­сяти рабочих было ранено и один убит. В подавлении этих действий участвовали советские войска совместно с воо­руженными рабочими.

Вечером 21 июня А.А. Жданов вызвал депутата Госу­дарственной думы М. Унтя и потребовал, чтобы тот разо­ружил рабочие дружины. Тем временем генералы Лайдо­нер и Казанкампер звонили в полпредство с просьбой вы­делить броневик для охраны министерства обороны. Постепенно обстановка стабилизировалась. Ночью с 21 на 22 июня было сформировано новое правительство, и но­вый министр внутренних дел Унть отдал распоряжение по­лицейским занять свои прежние посты.