Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Емельянов Ю. В.

Требования обеспечить безопасность на территории республики в период ввода советских войск были удов­летворены эстонским правительством. Одновременно Лайдонер решил воспользоваться этими мерами для укрепления репрессивного аппарата и предотвращения выступлений против правительства. 17 июня И: Лайдонер опубликовал постановление, которое запрещало до 1 июля 1940 года «любые публичные и закрытые собрания, скопления народа, сходки, шествия и манифестации, а также обсуждение и принятие на них различных решений и резолюций». Запрещалась и подготовка к подобным со­браниям, шествиям и манифестациям.

Такие же меры приняли и латвийские власти. 17 июня по распоряжению правительства Латвии было введено осадное положение в Риге. Было запрещено

покидать квартиры с 10 часов вечера до 4 часов утра. Собрания были запрещены. 19 июня осадное положение.было рас­пространено на всю Латвию.

17 июня советские войска начали вступать в Таллин, Нарву, Изборск и другие города. Генерал Траксмаа и его помощники были приглашены в полпредство для обсуж­дения вопросов о расквартировании частей Красной Ар­мии. Как отмечалось в обзоре событий в Эстонии с 15 по 25 июня 1940 года, подготовленном первым секретарем полпредства СССР в Эстонии Власюком, «население Тал­лина сочувственно встречало красноармейцев, посылая дружеские приветы танковым частям и механизированной пехоте. Местные власти не чинили никаких препятствий и внешне стремились поддерживать порядок и спокойст­вие. Страшно нервно и внутренне злобно реагировали на совершающиеся события торговопромышленники и ком­мерческие круги, а также члены различного рода реакци­онных организаций: вапсовцы, кайцелитовцы. В первый же день вступления наших частей не обошлось без реак­ционных выпадов. В районе Копли, когда эстонский рабо­чий приветствовал прибывшие туда части, реакционные элементы набросились на него и сильно избили».

В течение 18, 19, 20 июня продолжалось вступление в Эстонию и размещение там советских войск. В обзоре от­мечалось, что «всюду, где только появлялись бойцы и командиры Красной Армии, их тепло встречали, приветст­вовали трудящиеся Эстонии... Маршируя стройным ша­гом, красноармейцы распевали песни, и к ним присоеди­нялись эстонцы — рабочие и молодежь... В течение этих дней у здания посольства и по улицам города не прекра­щается пение советских революционных песен, таких как «Каховка», «Москва», «Песня о Родине», «Тачанка», «Ко- нармейская». После того как войска Советского Союза вступили в Эстонию и когда по всей стране стало извест­но об отставке правительства, в народе пробудилось оживление и дух поднятого настроения — ликование».

Во многих городах Прибалтики население с энтузиаз­мом встретило советские войска. Это отношение населе­ния к Красной Армии вызвало взрыв раздражения среди властей, и полиция Пятса и Ульманиса беспощадно разго­няла демонстрации солидарности с красноармейскими частями.

Участник этих событий в Риге П. Черковский вспоми­нал: «На Привокзальной площади было море народа... Два танка были сплошь устланы цветами. Цветы бросали на танки еще и еще. Вдруг около вокзала прозвучали выстре­лы. Полиция старалась рассеять демонстрантов». При разгоне демонстрации в Риге было ранено 29 человек, из них двое скончались. Полицейская расправа вызвала все­общее возмущение в Латвии.

Аналогичные действия предпринимали и эстонские власти. Под видом помощи вступающим советским вой­скам по приказу Лайдонера полиция разгоняла митинги и арестовывала ораторов, выступавших с приветствиями в адрес Красной Армии. В этой связи уполномоченный Мо­сквы А. Жданов, прибывший в Эстонию для переговоров по формированию правительства, запрашивал: «Не сле­дует ли вмешаться в это дело или оставить до нового пра­вительства?»

Только после получения сообщений из Риги о жертвах полицейских расправ и о разгонах демонстраций в Эсто­нии Советское правительство решило пресечь эти дейст­вия полиции Пятса и Ульманиса. В ответной телеграмме В.М. Молотов 20 июня писал: «Надо твердо сказать эстон­цам, чтобы они не мешали населению демонстрировать свои хорошие чувства к СССР и Красной Армии. При этом намекнуть, что в случае стрельбы в демонстрантов совет­ские войска возьмут демонстрантов под свою защиту».

Тем временем уполномоченные

СССР А. Вышинский, А. Жданов, В. Деканозов, прибывшие соответственно в Ригу, Таллин и Вильнюс, вели переговоры с правящими кругами трех республик о формировании правительств. Проявляя готовность поставить во главе правительства лицо, устраивавшее Москву, К. Пяте в то же время старал­ся подобрать кандидатуру из правящей элиты. А. Жданов явно не был готов к ответу, когда К, Пяте предложил эс­тонского посланника в Москве Рея в качестве кандидата на пост премьер-министра. В телеграмме в НКИД СССР А.А. Жданов сообщал: «От обсуждения вопроса о Рее я уклонился под предлогом необходимости изучить обста­новку, сказав вскользь, что Рей чересчур тесно связан со старым правительством». Видимо, к моменту своего при­бытия в прибалтийские столицы уполномоченные Москвы еще не определили точно тех лиц, которые могли бы за­нять места в правительстве.

Как сообщал на научной конференции латвийских исто­риков в июле 1988 года А. Дризул, в эти дни в Латвии «представители буржуазных партий, стремясь сохранить господство буржуазии, пытались составить коалиционное буржуазное правительство и передать пост президента государства П. Калныню, бывшему председателю сейма. По их расчетам, такая смена президента и правительства должна была удержать народные массы от революции». В этой связи А. Дризул подчеркивал: «По свидетельству по­эта А. Кеныня, бывшего в 1931 — 1933 годах в буржуазных правительствах Латвии министром образования и юсти­ции, после его разговора с А.Я. Вышинским последний обещал поддержать эти планы».

После консультации с Деканозовым премьер-минист­ром и министром иностранных дел Литвы был назначен

Винкас Креве-Мицкевичус. Министром финансов стал Эр- нестас Галанаускас, занимавший тот же пост в предыду­щем кабинете А. Меркиса. Единственный коммунист в но­вом правительстве Литвы занял пост министра внутрен­них дел.

Как правило, работники полпредств в трех прибалтий­ских столицах рекомендовали кандидатов в члены прави­тельств, которые были известны им как сторонники со­трудничества с СССР, но, разделяя левые убеждения, не являлись членами компартий. Таким был, например, док­тор Иоганес Варес, врач по образованию и профессии, которого советское полпредство рекомендовало на пост премьер-министра. Варес являлся видным эстонским пи­сателем (писал под псевдонимом Барбарус). Принадлежа к левому крылу социалистов, он был членом Общества эс­тонско-советской дружбы. Его книга «Путевые заметки», в которой он дружелюбно характеризовал СССР, вызвала негативную реакцию правительства.

Среди предложенных кандидатов в состав нового эс­тонского правительства преобладали левые социалисты, члены фракции «Трудового народа» Государственной думы (И. Варес, министр иностранных дел Н. Андрезен, министр внутренних дел М. Унт, министр юстиции Б. Сепп). Немало было беспартийных (министр просвеще­ния И. Семпер, министр хозяйства Ю. Нихтил, замести­тель премьер-министра Г. Круус, военный министр гене­рал Т. Ромберг). Многие из министров занимались лите­ратурной деятельностью, группируясь вокруг журнала «Лооминг» («Творчество»). По оценке полпредства, насе­ление одобрительно отзывалось «о качествах и популяр­ности членов нового правительства, за исключением командующего армией Ионсона, о котором говорят как о человеке, не находившемся свыше 15 лет в трезвом со­стоянии».

Отставка правительства вызвала всеобщее возбужде­ние в стране. Вопреки приказу главнокомандующего ар­мии генерала Лайдонера по всей республике проходили собрания и митинги. Как констатировал К.Н. Никитин, «слух, что Советское правительство участвует в организа­ции правительства Эстонии, проник во все самые глухие уголки и везде встретил сочувственный отклик, но в неко­торых городах он преломился совершенно неправильно. Часть людей не поняла нашей политики и смену правите­льства расценила как революцию и в демонстрацию вне­сла элементы Октября».