Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Емельянов Ю. В.

Кое-где происходили выступления против новых по­рядков. Так, в декабре 1940 года рабочие на фабрике «Красный Крулл» в Таллине объявили трехдневную забас­товку протеста против высоких цен, нехватки товаров, сверхурочных работ и упразднения рабочих Советов. Ра­бочие добились двухдневных рождественских каникул, ко­торые к этому времени были повсеместно упразднены.

Такая обстановка облегчала работу германской агенту­ры, активизировавшейся по мере подготовки к войне про­тив СССР. 17 ноября 1940 года в Берлине был создан «Ле- тувю активисту фронтас» (Фронт литовских активистов, или ФЛА). Руководство ФЛА засылало своих агентов в Литву. Признавая эти факты, Р. Мисиунас и Р. Таагепера писали: «Фронт планировал восстание к моменту начала советско-германской войны. В 1941 году ФЛА насчитывал 36 тысяч человек. В марте 1941 года были созданы анти­советские подпольные центры в нескольких

литовских го­родах».

М.Ю. Крысин привел сообщение НКВД, в котором под­черкивалось, что с начала 1941 года «наблюдается значи­тельный рост убийств и бандпроявлений», при этом «боль­шинство террористических актов остается нераскрыты­ми». В сообщении указывалось, что «бандитские группы вооружены автоматами, винтовками, револьверами, пис­толетами, гранатами и сигнальными ракетами, у многих были радиоаппараты Морзе, коды, шифры и средства для тайнописи, чтобы координировать свои действия и под­держивать постоянную связь с немецкими спецслужбами. Некоторые имели отличительные знаки — нарукавные по­вязки и знамена. Члены бандформирований должны были вести активную борьбу с советским государством, а в пе­риод военных дейстзий между СССР и Германией они должны были арестовывать всех комиссаров и других ак­тивных коммунистов; занимать центры компартий, но не уничтожать архив, освободить политзаключенных, заста­вить евреев покинуть страну... занять учреждения, пред­приятия, почты, телеграфы и крупные склады товаров... обрывать телефонные, телеграфные, электрические про­вода... уничтожать железные дороги... арестовывать и ра­зоружать красноармейские - отряды, милицию, агентов ГПУ, создавать панику».

М.Ю. Крысин процитировал в своей книге и содержа­ние листовки Литовского информационного бюро в Бер­лине от 19 марта 1941 года; в которой население Литвы призывалось к подготовке вооруженного восстания про­тив Советской власти. Восстание предполагалось приуро­чить к моменту нападения Германии на СССР «...Час осво­бождения Литвы близок, — говорилось в этой листовке. — Когда начнется поход с Запада, вы в этот же момент буде­те информированы... В это время в городах, местечках и деревнях порабощенной Литвы должны возникнуть мест­ные восстания, точнее говоря, взятие власти в свои руки. Сразу надо арестовать местных коммунистов и других предателей Литвы, чтобы они не избежали расплаты за свои действия (предатели будут помилованы, когда они сумеют доказать, что они ликвидировали хотя бы по одно­му еврею)... Там, где вы еще не подготовлены, организуй­тесь маленькими тайными группами. Когда начнутся воен­ные действия, в тылу будут выброшены парашютисты. Не­медленно установите с ними связь и помогайте им... Через деревни и города будет маршировать немецкая ар­мия. В ее рядах будет много знакомых вам соплеменни­ков. Встречайте всех одинаково мило и сердечно, оказы­вайте им нужную помощь... Уже сейчас «информируйте» евреев, что их судьба ясна, поэтому пусть сегодня же уби­раются из Литвы. В решительный момент берите их иму­щество в свои руки, чтобы ничего не пропало».

Как сообщалось в «Истории Литовской ССР», «весной 1941 года органы государственной безопасности раскры­ли несколько гнезд гитлеровских шпионов и диверсантов, в том числе в частях 29-го (литовского) территориального стрелкового корпуса Красной Армии. За несколько дней до начала войны была обезврежена группа офицеров, поддерживавшая связь с Вильнюсским центром ФЛА». Как отмечал М. Ю. Крысин, «всего до мая 1941 года орга­нами НКВД на территории Литвы было обезврежено 75 агентурных групп абвера и СД».

Аналогичные события происходили и в других прибал­тийских республиках. М.Ю. Крысин сообщает о подполь­ной группировке «Тевияс саргс» («Стражи отечества»), со­зданной в Латвии осенью 1940 года под руководством студента Клавиньша при участии военных и бывших айз­еаргов. Организация занималась сбором разведданных о Красной Армии для немецких спецслужб, сбором оружия, подготовкой восстания.

В мае 1941 года была создана подпольная организация «Латвияс саргс» («Стражи Латвии»), члены которой со вто­рой половины 1940 года «устраивали террористические акты против советского актива, поджоги, налеты на коопе­ративы и сельсоветы, убивали руководителей и сочувству­ющих Советской власти, учителей, комсомольцев и чле­нов ВКП(б), похищали имущество, угоняли скот, проводи­ли диверсии, выпускали листовки с призывами к борьбе с советским строем, распространяли анонимные письма террористически-повстанческого содержания».

М.Ю. Крысин упоминает также группировку «Военная организация освобождения Латвии» («Кола»), сотрудни­чавшую с германской разведкой и имевшую несколько бригад в Даугавпилсе, Тукумсе,

Добеле, Елгаве и Салду- се. Перечислены им также группировки «Латышский наци­ональный легион» и «Латвийское народное объединение» («ЛНО»).

М.Ю. Крысин указывает, что еще в марте 1941 года в Риге советскими органами госбезопасности была вскрыта и ликвидирована резидентура германской разведки в Лат­вии и связанная с ней антисоветская организация «Тевияс саргс».

Леонид Барков в своей книге «В дебрях абвера» писал: «В 1940 году и первом квартале 1941 года советские орга­ны государственной безопасности нанесли ряд чувствите­льных ударов по осевшей в Эстонии немецко-фашистской агентуре,.. Чекисты в этот период ликвидировали также многие подпольные антисоветские группы: «Легионер­ское движение Востока», «Комитет спасения», «Эстонская военно-разведывательная организация» и другие. И все же, несмотря на принятые меры, нашим органам государ­ственной безопасности не удалось в полной мере очис­тить Советскую Эстонию от немецко-фашистских шпио­нов и диверсантов. Большая часть фашистской агентуры продолжала наносить ощутимые удары».

Огрехи работы контрразведки были вызваны во многом тем, что работники НКВД, командированные из Центра или спешно набранные из местного населения, плохо вла­дели обстановкой. Р. Мисиунас и Р. Таагепера имели основание писать о том, что «скорее всего чиновники НКВД выполняли свою работу наугад... Главный порок НКВД... состоял в подготовке списков на основе плохой и не обязательно аккуратной системы разведки».

Объясняя меры, принятые советскими властями для обезвреживания антисоветского подполья, авторы «Исто­рии Литовской ССР» писали: «Активизация контрреволю­ции потребовала от правительства Литовской ССР приня­тия самых решительных мер. За несколько дней до веро­ломного нападения гитлеровской Германии на СССР часть контрреволюционных элементов была выслана за пределы Литвы, что ослабило, но не ликвидировало их полностью. Некоторые ярые контрреволюционеры успели укрыться и продолжали свою подрывную деятельность. Переселение классово чуждых элементов ввиду непо­средственной угрозы войны было проведено спешно. По­этому в число высланных попали и люди, чье поведение не требовало применения к ним такой меры».

Аресты и депортации начались в ночь с 13 на 14 июня 1941 года. Р. Мисиунас и Р. Таагепера утверждали, что в ходе депортации из Эстонии было выслано 60 тысяч чело­век, из Латвии — 35 тысяч, из Литвы — 34 тысячи. Истори­ки писали: «Членов семей разлучали. В то время как муж­чин, которых считали арестованными, направляли в тру­довые лагеря... женщин и детей просто ссылали... Депортации... усилили ненависть к режиму со стороны тех, кто в противном случае остался бы нейтральным».

М.Ю. Крысин в своей книге выразил скептицизм в от­ношении сведений, ныне публикуемых на Западе и в При­балтике, о количестве депортированных или репрессиро­ванных иным образом в 1940—1941 годах в Эстонии, Лат­вии и Литве и назвал их «взятыми с потолка». Он обращает внимание на сочинение «группы аналитиков из Библиоте­ки Конгресса США» 1996 года, в котором говорится о том, что только из Литвы было депортировано в июне 1941 года более 30 тысяч человек, из Латвии — 35 тысяч чело­век. Крысин замечает, что только в отношении Эстонии приводится цифра репрессированных, примерно соответ­ствующая действительности. Крысин ссылается на запад­ного историка Зеппо Миллиниеми, который указывал, что число вывезенных из Эстонии в июне 1941 года составля­ло 60 973 человека, из них лишь около 11 тысяч были дей­ствительно депортированы. Остальные — это эвакуиро­ванные в СССР государственные, партийные, хозяйствен­ные чиновники, специалисты, инженеры, их семьи, а также те, кто был призван на службу в рядах Красной Ар­мии. Крысин подчеркивал: «По данным НКВД СССР, в Эс­тонии было арестовано 3178 и выселено 5978 человек, итого было репрессировано в общей сложности 9156 че­ловек... В Литве в 1941 году было арестовано 5664 чело­века, выселено 10 187 человек, а всего репрессировано 154 851 человек».

«Примерно так же, — замечал М.Ю. Крысин, — созда­валась фальсификация и в отношении репрессий в Лат­вии». Упоминая заявление немецких оккупационных влас­тей, впервые пустивших в оборот утверждение о ссылке, арестах и убийствах 33 038 латышей в 1940—1941 годах, Крысин указывает, что «приведенная цифра завышена в три раза... Помимо арестованных и депортированных, из прифронтовой зоны, включавшей Латвию, а также некото­рые районы Литвы и Эстонии, в июне 1941 года было эва­куировано 53 тысячи человек, в числе которых были и многие будущие военнослужащие 130-го латышского стрелкового корпуса, сражавшиеся впоследствии против гитлеровцев и их пособников за освобождение своей страны».