Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Емельянов Ю. В.

В ходе превращения Прибалтики в свою колонию окку­панты старались уничтожить национальную культуру ее народов. И.В. Добровольскас в статье «Гитлеровский ок­купационный режим на территории Советской Литвы», опубликованной в сборнике «Немецко-фашистский окку­пационный режим (1941 — 1944)», писал: «В 1941 году в Литве было закрыто 7 театров, все дома культуры и клубы- читальни. Из библиотек была изъята вся литература, из­данная в Советском Союзе (в том числе и техническая). Было запрещено распространять произведения 17 лито­вских писателей».

В то же время культурные ценности оккупированных народов подвергались разграблению. 21 августа 1944 года А. Розенберг приказал вывезти в Германию

государ­ственный архив Латвии и городской архив Риги, город­ской архив Таллина, университетскую библиотеку Тарту, а также многие ценные коллекции, находившиеся в Эсто­нии. Из Латвии было вывезено более 100 тысяч томов ан­тикварных книг и 70 ящиков ценной периодической лите­ратуры. Чрезвычайная правительственная комиссия СССР сообщала, что во время гитлеровской оккупации было уничтожено 15 музеев в Литовской ССР, 26 — в Эстонской ССР, 30 — в Латвийской ССР.

Оккупанты разрушали систему образования в прибал­тийских республиках. Добровольскас писал: «Чиновники штаба Розенберга запретили университету выдавать дип­ломы высшего образования, вообще тормозилась всякая культурно-просветительная работа. В марте 1943 года гитлеровцы закрыли и, по существу, разгромили Виль­нюсский университет, филармонию, консерваторию, Ака­демию наук, Академию художеств, Институт прикладного искусства, разграбили учебные пособия и другие ценные вещи. В ночь на 17 марта 1943 года они произвели обыски на квартирах профессоров, арестовали и вывезли в кон­центрационные лагеря 60 известных деятелей культуры и науки». В 1943 году все высшие заведения в Литве были закрыты.

321

Полностью ликвидировались русские школы. Доброво­льскас приводил такие факты: «С началом оккупации гит­леровцы закрыли в Литве все русские школы, а формаль­но разрешили продолжать учебу в литовских школах, но

14 Емельянов "Прибалтика"делали все, чтобы прекратилась и их работа. Они занима­ли помещения школ под казармы, арестовывали учителей, разгоняли учеников». В Литве германские войска и поли­ция заняли помещения 60% школьных зданий.

Недоступным для многих семей стало пребывание ре­бенка в школе. Как отмечал историк Е.Б. Греска, «в 1—4-х классах средних и семилетних школ плата за учебу соста­вила 60 рейхсмарок, в 5—8-х классах — 80, а в высших учебных заведениях — 100 марок в год. Кроме того, уча­щиеся и их родители должны были своими силами обес­печивать школы топливом». За первый же год оккупации число учащихся в литовских школах сократилось на 70 тысяч.

Как замечал Добровольскас, «в годы оккупации в Литве было физически уничтожено более тысячи учителей. Мно­гие учителя должны были уйти из школ, как «неблагона­дежные», с точки зрения гитлеровцев. О масштабах рас­правы гитлеровцев с учителями можно судить хотя бы по тому факту, что 4—5 августа 1941 года лишь в двух уездах Литвы (Швенченском и Швенченеляйском) было репрес­сировано 237 учителей».

Далее Добровольскас писал: «В тех школах, которые кое-как работали в условиях оккупации, гитлеровцы вво­дили свои порядки. Из учебных программ было удалено преподавание русского, английского и французского язы­ков, а за их счет вводилось усиленное преподавание не­мецкого языка. В гимназиях немецкому языку отводилось больше уроков, чем родному».

Местному населению постоянно внушалась мысль о превосходстве германской культуры и второсортности ку­льтур прибалтийских народов. В школы Латвии была на­правлена в качестве циркуляра статья некоего немецкого искусствоведа, в которой «доказывалось»: «Все, что име­ется в Латвии в культуре и хозяйстве, достигнуто благода­ря труду немецких завоевателей».

В первые же дни оккупации были отменены законы о национализации и об аграрной реформе. Хотя часть быв­ших владельцев промышленных

и торговых предприятий получила назад свою собственность (четверть владельцев в Латвии и Эстонии и 4 процента в Литве), большая часть национализированной собственности была взята в руки вновь созданными германскими фирмами. После оккупа­ции Прибалтики на ее территории было создано сельско­хозяйственное общество «Остланд», администрация кото­рого находилась в Риге. Завладев обширными землями, сельскохозяйственными постройками и сельскохозяйст­венным инвентарем, общество стало контролировать сельское хозяйство Прибалтики.

Оккупанты провели на селе строгий учет посевной пло­щади, скота, домашней птицы, удоев, всего сельскохозяй­ственного инвентаря, запасов семян. Как отмечалось в «Истории Латвийской ССР», «после этого крестьяне лиши­лись права распоряжаться своим имуществом без соот­ветствующего на то согласия оккупационных властей. Введены были непосильные налоги, поставки сельскохо­зяйственной продукции и другие повинности. С каждой коровы требовалось сдать в год 70 кг масла. Любая пере­дача молока, сметаны, сыра или творога за плату или же бесплатно потребителям, не проживавшим в данной воло­сти, строго запрещалась».

Как и во времена кайзеровской оккупации Литвы и Кур­ляндии в 1915—1918 годах, а затем Лифляндии и Эстлян­дии в 1918 году, нацистские захватчики подвергли При­балтику методичному разграблению. Уже в 1941 году ок­купанты путем реквизиций и конфискаций забрали у эстонского крестьянства около 2/3 валового сбора ржи, значительную часть урожая пшеницы и почти все фураж­ное зерно. С весны 1942 года была введена система «под­ворных книжек», куда заносились размеры и виды обяза­тельных натуральных поставок крестьян оккупантам. В 1944 году оккупанты собирались изъять у эстонских кре­стьян в виде обязательных поставок, 366 тысяч свиней, хотя все тогдашнее поголовье составляло 250 тысяч.

Только в 1942/43 хозяйственном году объем принуди­тельных поставок в Литве был установлен в размерах 245 тысяч тонн, что составило около половины валовой про­дукции 1942 года, объем поставок молока — 454 тысячи тонн 3,5%-ной жирности, то есть около 2/3 валовой про­дукции за этот год.

За невыполнение поставок и других повинностей, а также неуплату налогов крестьяне подвергались арестам и наказаниям. А.К. Рашкевиц в статье «Террор и преступ­ления нацистов в Латвии» писала: «За невыполнение по­ставок угрожали суровые наказания — денежный штраф до 10 тысяч марок, конфискация всего имущества, тюрем­ное заключение. За умышленное невыполнение поставок грозил расстрел».

Это же подтверждал в своей статье «Ограбление и ра­зорение трудящихся Литовской ССР в период гитлеров­ской оккупации» Е. Греска, писавший, что гитлеровские захватчики против крестьян, не выполнивших этих поста­вок... широко применяли различные меры наказания: де­нежные штрафы, конфискацию имущества, изгнание кре­стьян из своих хозяйств, аресты, высылки в концентраци­онные лагеря и даже расстрелы. Одним из самых распространенных карательных мероприятий, направлен­ных против крестьян, была конфискация имущества. Она проводилась специальными комиссиями при помощи по­лиции и отрядов гитлеровских войск... Установленные грабительские нормы поставок считались только «мини­мальными», и оккупанты требовали от крестьян отдавать всю производимую в их хозяйствах продукцию, за исклю­чением семян и питания семьи. Кроме того, крестьяне должны были уплачивать налоги (поземельный, подушный и др.), выполнять разные трудовые повинности — заготов­лять и вывозить лес, ремонтировать дороги, мосты и т.д.». В «Истории Эстонской ССР» отмечалось: «Всего за годы оккупации разного рода репрессиям подверглось до 100 тысяч эстонских крестьян».