Приди и виждь
Шрифт:
– Спустить паруса! – послышались оттуда его более громкие, чем всегда, команды.
– Налечь на вёсла!
И, наконец, у самого входа в порт:
– Сушить весла! Отдать якорь!
Гремя цепью, матросы выполнили эту команду и спустили трап. Первым по нему бесшумной тенью метнулась вниз и скрылась на пристани фигура Плутия Аквилия. Следом за ним быстрой походкой сошел капитан.
Крисп стоял, не зная, что теперь делать, и вдруг почувствовал, что его опять настойчиво дёргает за руку Млад.
– А-а, ты, – узнал он его
Но мальчик не отставал. Он что-то просил умоляющими жестами и, наконец, непослушным языком выдавил из себя:
– Т-т-там! Т-там!..
– Ну, что ещё там? – даже не замечая от огорчения, что мальчик заговорил, недовольно спросил Крисп.
– П-пошли! Там! Внизу!
Крисп нехотя направился за ним следом и вдруг в том месте, где недавно играл с купцом в кости, под тенью парусника увидел лежащего в луже крови юнгу…
– Что с тобой?! – бросился он к нему и вытащил изо рта кляп, в котором сразу узнал волшебный платок Плутия Аквилия.
– Он… Плутий… - простонал юнга, - это все он!
– Отец, все, кто здесь есть! Скорее! Сюда! – закричал Крисп.
Послышался топот, и сбежавшиеся люди окружили несчастного юнгу.
– Это он уговорил меня соврать про пиратов, - слабеющим голосом говорил тот, - он выкрал какой-то важный документ. А теперь, когда я стал не нужен ему, он…он… - юнга обвел глазами, склонившиеся над ним лица и остановился взглядом на отце Нектарии, - я слышал всё, что ты говорил… - он сделал попытку привстать и, потеряв от этого последние силы, прошептал: - Прошу, умоляю…ради вашего Бога… скорее - крести меня!
– Конечно, хорошо, я сейчас… - опускаясь перед ним на колени, торопливо согласился отец Нектарий.
Велев всем отойти, он попросил матросов, как можно быстрее, принести воды, вынул крест, окунул его в поставленное перед ним ведро и быстро-быстро начал читать молитвы.
– Что он делает? Разве сейчас можно терять время? Пока он жив, нужно срочно узнать, где печать! – простонал Марцелл, бросаясь к юнге, но Крисп решительно преградил ему путь.
– Отец, остановись! Человеческая душа дороже тысячи самых важных свитков!
– Я понимаю. Но твоя жизнь мне дороже! Ведь за его пропажу казнят не только меня. Ну, где же, где эта печать? Неужели этот Плутий увез ее с собой?! Где же она?
– Вот! – послышался за его спиной тоненький голосок.
Марцелл мгновенно обернулся и увидел Млада. Тот с хитрым видом разжал кулачок, и все увидели на его маленькой ладони – большую императорскую печать!
Марцелл схватил ее, осмотрел со всех сторон, сомнений не оставалось – это была именно она!
Пассажиры, сгрудившись вокруг него, пытались заглянуть ему через плечо.
– И правда, глядите, она!
– Спас! Спас! Как же тебе это удалось?
– только и смог вымолвить пораженный Марцелл.
– Я… – охотно начал, было, объяснять Млад, но тут его сестра первой сообразила,
– Как! Ты заговорил?! Родной мой!!
– Родной наш! – тоже обнял мальчика Марцелл и вдруг осекся на полуслове, увидев идущего к ним отца Нектария.
Юнга оставался лежать на месте.
– Ну… как он? – догадываясь, что случилось самое страшное, всё же, с последней надеждой, спросил Марцелл. Слишком уж торжественно-радостным было выражение лица у пресвитера.
– Всё хорошо. Все уже хорошо. Его душа теперь там, - показал на небо отец Нектарий, - А мы…
– А мы, - перебил его Марцелл, глядя на появившихся на пристани вооруженных людей, которых спешно вел за собой Гилар, – чтобы его жертва не была напрасна, немедленно должны приделать эту печать к эдикту!
4
На Гилара было больно смотреть…
Гилар первым поднялся по трапу и пропустил впереди себя важного, тучного начальника порта.
– Что тут у вас случилось? – задыхаясь, спросил тот и сдержанно кивнул своему давнему знакомому, Марцеллу.
– Вот, - показывая на него, принялся докладывать Гилар, - это он не сумел обеспечить сохранность важного эдикта, это по его вине с него сорвали печать. А я тут не при чем!
– Какой свиток? Какая печать? О чём ты, Гилар? – деланно удивился Марцелл.
– Императорская!
– Эта? – уточняя, показал эдикт с печатью Марцелл и с подчеркнуто почтительным видом вручил его начальнику порта.
– Но… - растерялся, никак не ожидавший такого поворота дел, капитан.
– Зря ты Гилар, утруждал начальника порта, - с упреком заметил ему Марцелл, - я бы и сам с удовольствием доставил ему этот эдикт. Тем более, что нам есть о чем поговорить по старой дружбе и что вспомнить.
Начальник порта внимательно изучил документ, печать и, увидев, что всё в порядке, сразу смягчился и обнял Марцелла.
– Конечно дружище! Мы с тобой еще при прежнем августе хорошо пировали! А помнишь, как мы однажды…
– Господин! – испуганно остановил его один из сопровождавщих воинов.
– Там - сам наместник провинции!
– Что-о, сам?!
– Да! И, кажется, идет сюда!
– О, боги!.. – начальник порта, несмотря на свою тучность, сбежал вниз и вскоре вернулся, с поклоном пропуская впереди себя наместника провинции.
Тот огляделся, нашёл глазами Марцелла и, показывая развернутый лист дорогого пергамента, торжественно провозгласил:
– Наш богоравный август Траян Деций уполномочил меня передать, что назначает тебя своим советником, а твоего сына официально делает помощником своего соправителя императора Геренния Этруска. Поздравляю! Это для меня большая честь первым сообщить тебе такую приятную новость!
К Марцеллу тут же бросились с поздравлениями все находившиеся на палубе. Начальник порта, не уставая, повторял, что это его лучший друг, и они дружат чуть ли не с самого детства.