Приэльбрусье. Дверь в чужие миры
Шрифт:
Вернувшись в свой чум, я застал там почти всю компанию, и вспомнив, что собирался проверить их успехи, поманил девчат к себе, сел прямо на землю, выровнял участок и, показав на Мару, нарисовал несколько четных цифр. Показывая поочередно на цифры устроил ей мини экзамен. Она довольно бойко ответила на мои вопросы. Такую-же процедуру с нечетными цифрами прошла и Куси, и тоже довольно успешно. Сложение и вычитание до десятка тоже не вызвало особых затруднений. Я спросил, собрали ли зерна, и, получив положительный ответ и взмах руки куда-то в угол, пошел туда и обнаружил горку смеси разных зерен. Я чертыхнулся, вернулся к девчонкам, и попросил сделать мешочки из кожи, показав, какого размера они должны быть. Они в замешательстве переглянулись.
– Какие проблемы? – спросил я.
– Шкур нет, – ответила Мара.
– Ладно, сначала добудем шкуры, – сказал я, – а теперь давайте поедим, и я посплю, а завтра с утра будем заниматься, кстати, сходите оповестите всех, чтобы по утрам все дети, и вы все тоже, собирались около дома. Будем учиться.
– Чему? – спросила Куси.
– Читать
С утра начался марафон, в котором я пытался загнать племя в светлое будущее, а они, как назло не хотели перенапрягаться, рассчитывая получить все и сразу. Школу пришлось перенести к подножью холма, где на вертикальной стенке можно было писать мягким известняком, или пристраивать наглядные пособия. Основные предметы – письменность (я решил за основу взять русский язык), обществоведение (мораль и зачатки философии), математику и геометрию. Во второй половине дня я ходил к местам выхода руд, заставлял строить печи, модернизированные Страйком, там, где руды выходили на поверхность. Меня интересовали железо, олово и медь, и я их нашел, по крайней мере, так думал. Известняк, в качестве флюса, и каменный уголь тоже должен был стать подспорьем для доменного производства, но попозже. Начать я решил с печей-домниц, не требующих непрерывного процесса, простых в изготовлении и эксплуатации. В конце концов, получилось три печи, то ли по толледскому, то ли по скандинавскому модернизированному варианту, стоящие рядом, – пришлось экономить на шамотной глине, которая была трудоемка в производстве. К тому-же шкур оказалось в наличии только на три меха. Решив, что надо идти на охоту, в том числе и за шкурами, я выяснил у своих слышащих, что такой команды они давно ждут, скоро начинается миграция местных газелей, или ланей, по виду, и, наконец, в племени кончается еда. Чертыхнувшись в очередной раз, я перенес обществоведение в своей школе на последний урок и заставил своих учеников рассказывать про нужды племени и сезонные занятия. Неожиданно этот урок приобрел популярность, и посещаемость школы стало стремительно расти. Пришлось изобрести ускоренный курс для взрослых, разделить их с малышами, а преподавать поставить своих «слышащих». Впрочем, понимая, что основной интерес у племени в неформальном общении со мной, приказал не пускать на последний урок прогульщиков, а сам старался его посещать регулярно. Прогульщики все равно сидели в кустах, но поскольку слова им не давали, это было для них не так интересно. Кстати и для меня это оказалось очень полезно, во-первых, я постоянно узнавал что-то новое, например, охотники-рыболовы показали мне веревки, скрученные из волокон одного растения, которого в окрестностях было довольно много. Волокна напоминали волокна льна или конопли, я тут же организовал веревочное производство и велел делать станину ткацкого станка. Катастрофически не хватало инструментов, и скрепя сердце пришлось все силы бросить на доделку печей.
Охоту следовало устроить с размахом, чтобы запасов хватило надолго. Расспросив охотников о путях миграции стада, прокатился по этому пути, выбрал место, где путь проходил между скалой и обрывом. Выставил разведчиков наблюдать за мелкими разрозненными стадами понти – ланеподобных копытных, с короткими рожками и светло-серой шкурой. Вооружил получше пару десятков охотников поздоровее, разбавил их «слышащими» и велел до поры схоронится в кустах вдоль скалы, выдав им воду и сухой паек, в виде вяленного мяса. Сам разбил два лагеря, один до скалы, минутах в десяти, а другой опять-же минутах в десяти-пятнадцати после. С общим сценарием я всех членов племени ознакомил. По моей задумке, когда голова стада поравняется со средним лагерем, охотники, предварительно развернувшиеся в цепь, с криками начинают теснить стадо к обрыву. Из-за скалы выдвигается головная группа охотников и начинает перекрывать стаду путь вперед, тогда как последний отряд с шумом поджимает хвост стада. А сблизившись со стадом все начинают убивать ланей до команды отбой. Все прошло примерно по сценарию, правда голову стада все-же упустили и труднее всего, оказалось, остановить опьяневших от запаха крови охотников. В конце концов, я дал команду слышащим поработать древками копий и пинками разогнать разошедшихся соплеменников. Добычи оказалось больше, чем я рассчитывал, поэтому я велел прекратить все прочие работы и заниматься только заготовкой мяса. Ножей оказалось катастрофически мало, в ход пошли любые режущие предметы, в том числе наконечники копий и осколки кремния. Вспомнив свой опыт заготовок, заставил всех работать круглосуточно, коптить, сушить и вялить все, что мы добыли. Своих девчат я научил делать колбасу, велел делиться опытом со всеми и видел, как в лагере то тут, то там вывешивают коптиться над кострами кишки, набитые мясом. Над лагерем стоял тяжелый запах крови, и я опасался, что к лагерю придут хищники, поэтому велел все отходы выкидывать в глубокий овраг за холмом. У холма, около школы под открытым небом, я с помощью своих учеников построил небольшую примитивную коптильню горячего копчения, позже пристроив к ней дымоход из камней, на верхушке которого поставил камеру холодного копчения, и поставил пару учеников поддерживать огонь.
Однажды утром я проснулся раньше обычного, и вылез из кучи малы прямо к двери. За дверью ветер хлопал какой-то шкурой, но меня беспокоило не это. Прихватив на всякий случай копье, я вышел на улицу. Перед входом в шатер стоял здоровенный колоритный дядька, закутанный в какую-то особо косматую шкуру. На голове у него красовался какой-то пучок травы, а маленькие глазки смотрели на мир внимательно и насторожено.
– Я пришел
– Говори, – велел я.
– На последней охоте копье сломалось и ножа нет. Хочу на менную площадку, может металл наменяю, нож сделаю.
– Ты умеешь делать ножи? – удивился я.
– Умею, – гордо подтвердил он, – нагреваю в костре металл и бью камнем, пока не получится то, что надо. Только, наверное, рано еще, время мены не пришло, может в дальнее племя меня отпустишь, дашь шаки, чтобы мясо и шкуры вез.
– Шкуры не надо возить, – автоматически сказал я, – а метал нам нужен. Кстати, откуда они его берут?
– Откалывают от небесного камня – сказал охотник. Метеоритное железо тоже меня интересовало, но две недели пути в одну сторону и столько же в другую, да плюс торговая сессия… Я решил, что быстрее и проще запустить свое производство.
– А хочешь у нас делать ножи, копья и другие металлические предметы? – спросил я.
Охотник недоверчиво посмотрел на меня,
– А как?
– Я тебя научу, сейчас поедим и пойдем, – я позвал его в шатер, мы пожевали мяса, попили воды, я разбудил Пака, и Шаша и отправился во главе маленького отряда к горам, к нашей будущей металлургической мастерской.
Следующую неделю мы просто плавили и складывали в кучку железо, большую часть которого я велел снова дробить и пропускать через наши печи по второму кругу. Я призвал еще людей, из своих обеих шатров, чтобы приносили еды, стройматериалы для строительства шатра около печей-домниц. Да и рабочие руки постоянно требовались. По понедельникам занимался с девчонками, давал задания, чтобы школа функционировала и без меня, а в пятницу разбирал споры, если таковые возникали. Все остальное время плавил металл, прерываясь только на сон, еду и естественные потребности. Наконец металла наплавили достаточно, чтобы приступить ко второй фазе моего плана. Общими усилиями подкатили к печи два больших валуна, которые лежали неподалеку, в качестве наковален. Построил кузнечный горн, по типу печей-домниц, только с дверцей сбоку, и с трубой. Отобрал несколько каменных топоров с достаточно широкими и плоскими обухами, и с большими трудами выковал молот, заготовки для кузнечных щипцов, и зубила-пробойники. Пробойники я прокалил с углем и получил инструмент из углеродистой стали, которые еще и закалил. В молоте прорубил отверстие для рукоятки, в заготовках щипцов – соединительные отверстия, в общем через неделю я располагал простейшим набором кузнечных инструментов. Поставив молотобойцем охотника, которого, как оказалось, звали Кузя, я объяснил ему принципы работы, которые он усвоил сходу. Мы с ним быстро выковали второй комплект инструментов, и я стал учить его сварке, чтобы потихоньку выковать основной инструмент кузнеца – наковальню. Еще через неделю я располагал плотницкими инструментами. Особенно пригодились пилы, которые я тут-же пустил в производство, для изготовления досок. Новый комплект мехов для печей получился гораздо лучше. Печи тоже работали непрерывно. А с появлением металлических молотов, ломиков и другого инструмента дело пошло еще лучше. Последними я сделал металлические планки с отверстиями. Которые можно было использовать как гвоздильницы, так и для изготовления, – протаскивания проволоки. Оставив Кузю за главного, я приставил к нему трех разновозрастных «слышащих» и велел наковать гвоздей, усовершенствовав уже готовую наковальню парой отверстий. Кузя просил разрешить ему сначала сделать себе нож, уж больно ему нравилось наше огненное колдовство, которое могло осуществить его давнюю мечту. Я ему разрешил, но потом велел заняться изделиями по моему заказу. Сам же решил сделать себе выходной. Оседлал Мамонта, свистнул с собой Пака, Мару и всех, кто пожелает, я решил объехать нашу территорию. За холмом, недалеко от свалки я обнаружил стаю каких-то мелких хищников, или падальщиков, которые завидя нас ретировались в кусты. Над свалкой заметил и Инсекта, вернее его носителей, они тоже не брезговали требухой. Инсект, деликатно постучавшись в мое сознание, прошелестел,
– У меня скоро будет все готово.
– Конкретизируй, пожалуйста, – попросил я.
– Четыре колонии мутируют, я их пока в пещерках на холме расположил, социальная структура почти сформирована, вывожу баланс между носительством и производством меда-тоника. Те особи, которые едят мясо, плохо его производят.
– Так ты корми мясом только королеву, воинов и трутней, предложил я, им белковая диета должна быть полезна, – остальных нектаром.
– Попробую, прошелестел Инсект и исчез из моего сознания.
Я понял, что пора готовить ульи, и мысленно спросил у своей свиты,
– Кто умеет мастерить из дерева? – свита непонимающе молчала. – Ну кому нравится делать волокуши, древки копий, шесты. Кто-то ответил
– Я умею, и я, – подхватил кто-то.
Ладно. Подойдете ко мне в чуме, когда приедем и скажете – «Улей», -это слово я намеренно произнес вслух, поскольку в языке шорси подходящего слова не было.
– А кто не боится насекомых? – я остановил Мамонта, – встаньте с этой стороны– я вытянул правую руку. К моему удивлению там собрались три девочки, во главе с Марой.
– Ладно, – сказал я им, – тоже подойдете и скажете «улей».
Мой Мамонт что-то чувствовал вниз по ручью за грядой холмов, и я направил его в ту сторону. Когда мы поднялись на холм, у ручья я увидел несколько шатров, и группку людей возле них. Я отправил Пака вниз, чтобы не проявлять первым агрессию к нарушителям границы территории моего племени. Пака перекинулся с ними парой слов и мысленно позвал меня.
– Что там, – также ответил я и расширил границы своего восприятия, подумав, что остальные могут тоже послушать, если получится.