Приевшаяся история
Шрифт:
Камин почти прогорел. Пришлось ворошить золу, кинуть пару поленьев. Колдовать не решился. Она достаточно остро реагировала на произведенные мной магические манипуляции. Мы настолько приблизились друг к другу, что наши показательные дуэли в классе обратились в парный танец. Иногда на них захаживали поглазеть другие преподаватели. Доли секунды для ответа. Действие и противодействие точно выверены. Теперь мы всегда знали, кто в итоге победит. Ну, а если не знали и забывались, то это вновь был я. И в этой стабильности
На поленьях с легким треском расползались низенькие язычки пламени. Далее необходимо было проникнуть в гардероб и взять старенький шерстяной шарф, оставшийся еще со времен учебы. Любимый шарф в зеленую полоску. Время, когда можно было не беспокоиться о качестве одежды. Все выглядели примерно одинаково. Форма спасала от позора бедности.
Открыв дверь в гардеробную, призвал его мысленно, представляя, что шарф откликнется, как живое существо. Шерстяное полотно легло в руки, а за спиной раздался сонный голос:
— Сев, ты где?
И если начало было похоже на машинальное произнесение имени, то сам вопрос был наполнен паникой. А я ощутил немедленно, как снизу вверх, хватая клещами за горло, поднимается душная волна чужой силы. Мне остро не хватало такой возможности в жизни «до»!
Присев на край кровати молча, не комментируя ее паранойю — сам такой страдал, — получил с удовольствием объятие рук и ног. Время… оно играло на нашем поле…
— Что у тебя в руках?
— Шарф…
— Зачем? — чувствовалось, что она проснулась, и шарф применить не получится.
— На улице снег, — отвечал я вполне логично.
— Северус, спи! Ты явно ходишь во сне.
— Я могу ходить, думать и действовать одновременно со сном. У меня болит колено. Самый лучший барометр для определения снежной погоды. На дождь оно не реагирует.
— Почему? — она совсем проснулась.
Протерла глаза наслюнявленными пальцами, это было забавно и так по-детски. Взяла из моих рук шарфик и попыталась самостоятельно найти источник боли. А промахнуться было проблематично опять же по причине наличия шрама.
Не люблю ранения ног! Никогда не заживают до конца. Служат потом верой и правдой для определения погоды.
На ее лице отражался легкий стыд. Иногда Марийка стеснялась задавать вопросы, потому что они неизбежно влекли за собой ответную откровенность. Не мной заведенное правило. Но она пыталась таким образом достичь абсолютного равновесия.
Оба мы после опрометчивого шага установления непрерывной связи вкупе с энергообменом вынуждены были искать равновесие. Сопряжение желаний, интересов и настроений. Это тяжело, иногда провально, но так интересно…
Я рассказал ей, что подобная форма нападения была модной одно время. Быстро выводила противника из строя. Отвратительно и негуманно, как противопехотная мина. Действия, срисованные
Именно потому, что мой аналитический ум во все времена сочетался со слишком длинным носом, одним из первых удачных и живучих проклятий моего изобретения была сектумсемпра. Одно слово, и уважение, даже почитание у меня в кармане. И вовсе не оттого, что я вообще могу запротоколировать свою мысль и сделать из нее магическую формулу, а оттого, чем она является.
Я выдал информацию, чувствуя, как она копошится в своей памяти. Но мне честно хватало простой заботы. Не хотелось почему-то слушать ни про первую любовь, ни про нечто курьезное или страшное. Вполне достаточно было для середины ночи нежного прикосновения к больному месту, мгновенно снимающего напряжение. Что ни говори, а именно Марийка была моим универсальным зельем ото всех болезней!
Как только последний виток шарфа был закреплен, я не удержался от смеха.
— Ну как? Все прошло? — она ответила робкой улыбкой. — Я обожаю твой смех! Чем бы он ни был вызван.
— Все просто. Я — классическая рухлядь! И у меня даже нет сил скрыть сей факт перед любимой женщиной.
— Северус, — она уселась, сложив ноги по-турецки, и подбоченилась, — ты выпрашиваешь комплименты с таким честным лицом!.. А у меня кончилось красноречие. Я только могу в очередной раз сказать, что люблю тебя!
— И в очередной раз ради этих слов я восстану из любого пепла!
— Ох, уж это видно невооруженным глазом…
Но когда плоти касается рот, неробко говоривший все эти слова… Надо ли что-то еще?.. Скажи мне все так. Спой мне. Выпей все яды. И на последнем слове, не сказанном мною тебе, замри, умирая.
Не каждый день, проведенный вместе, становился достоянием общественности. Все заинтересованные лица, умеющие складывать два плюс два, давно нас вычислили. И словно по волшебству перестали обращать внимание.
Снег выпал за неделю до Святочного бала, как нарочно создавая ощущение иного чуда. Чудес вокруг хватало. А так, чтобы поверить в неизбежную радость… В подарок под подушкой, словно в детстве, лучше атмосферы не придумаешь. Днем, после обеда, на пару минут выходили помокнуть. Смотрели, как пляшут легкие, прозрачные хлопья. Ловили их на шарф, перекочевавший с ноги на шею. Она сказала, что я трогательно выгляжу в символике родного факультета. В итоге, удостоверившись, что нас никто не видит, синхронно, как по команде, попытались поймать по снежинке на язык.