Приглашение в ад
Шрифт:
конце концов целое складывается из частей. Неужели мы глупее немцев? Сообразим, что к чему.
— Я наблюдал за складом для отходов и запчастей, — вынимая из зубов травинку, сказал Теслер. — По-
моему, склад занимает меньше половины помещения. А за стеной — секретный цех.
— Полагаю, там находится цех сборки, — включился в разговор Копаньский. — Но работают только
немцы. И вход с территории завода.
— Вообще-то, рисунки — хорошо, но еще лучше бы стащить все эти детали, — задумчиво
Руди.
— Да, уж куда полезнее добыть готовую машину, — рассмеялся Ян. — И, конечно, с подробной
инструкцией. Не будем, друзья, пустыми мечтателями. Как в народе говорят? Курочка по зернышку клюет — и
то сыта бывает. Четыре курочки…
— Четыре петушка! — запротестовал Теслер.
— Извини — четыре петушка, — поправился Ян. — И петушкам надо знать, что речь, видимо, идет о
шифровальной машине.
— Ага, — сказал Копаньский. — Так легче искать.
Договорились о главном: о методах связи, о том, на что обращать особое внимание. Решили встречаться
как можно реже.
Ян Крункель не долго ломал голову над тем, как съездить в Варшаву. Ему любезно помог сам Фриче.
Помог весьма своеобразно, хотя Ян с ним больше не виделся.
Дня через два после так называемой рыбалки Ян, как обычно, явился на смену раньше минут на десять.
В цеху еще было малолюдно. Однако Яна ждал мастер. Вид у него был смущенный.
— Герр Крункель, — отводя глаза, тихо сказал он, — вы знаете, я к вам отношусь очень хорошо, вы
примерный работник. Но дирекция издала приказ… я ничего не могу поделать.
— Какой приказ? — предчувствуя недоброе, остановился Ян.
— С пятницы вы увольняетесь и ликвидируется ваш вид на жительство, — пояснил мастер. — Так что
придется возвращаться в Варшаву.
— Вот как, — протянул Ян. — Герр мастер, скажите: меня одного увольняют?
— Я лично больше других дорожу вами, — буркнул мастер. — А увольняют еще несколько человек.
Польского происхождения.
— Не скажете ли, кого именно?
Мастер перечислил фамилии. Никто из группы Яна в приказе не значился. “Слава богу, — подумал Ян,
— хотя бы ребята останутся”. Но чем же все-таки он Ян, вызвал подозрение гестаповской ищейки? Казалось
бы, никаких зацепок быть не может. Впрочем, зачем зацепки? Фриче приказано строго оберегать секретность
производства. Не ожидая каких-либо чрезвычайных происшествий, он принимает меры профилактики.
Размышляя таким образом, Ян не ошибался. Фриче принадлежал к людям, для которых необязательны
доказательства. Малейшее сомнение — и Фриче, словно убежденный хирург, предпочитал операцию. Его мало
заботило — болело что у пациента или он был совершенно здоров. Фриче бы немедленно уволил всех поляков.
Но слишком всполошилась дирекция: некем
Шармах, конечно, здорово приуныл, узнав о приказе. Однако старался не подавать виду.
— Все же мы пока остаемся. Так что давай без паники, — хлопнул он Яна по плечу.
Ян кисло улыбнулся. Оп думал не только о заводе. Ему приходилось оставлять здесь Кристину. Как
теперь все сложится? Проклятый гестаповец вторгся даже в личную жизнь Крункеля.
— Я говорю — без паники, имея в виду и Кристю, — словно угадав сомнения приятеля, подмигнул Руди.
— Я, конечно, на страже. Но ее и сторожить не надо. Разве смотреть, чтобы за тобой в Варшаву не кинулась…
Проводов не устраивали. Ян и Руди договорились о связи. На вокзале Яна провожала только Кристина.
— Ян, — сказала девушка, — нам надо научиться верить. И научиться ждать. И еще одно. Я сейчас
больше, чем прежде, сильнее, чем вчера, хочу помочь своим. Я все больше ненавижу наци. Они ни перед чем не
остановятся. Остановить их может только сила. Ян, давай будем сильными! Пока не поздно…
Кристина первая крепко обняла и поцеловала Яна в губы.
Кончилась вторая педеля пребывания Яна в Варшаве. Он все больше тревожился. Шармах обещал сразу
2 вслед за Яном переправить чертежи и рисунки с тем, чтобы Ян мог заняться анализом и обобщением
деталей. Но проходил день, начинался новый, а никаких вестей из Германии не поступало.
Скорее всего Руди не может найти связного, прикидывал Ян. Необходим не просто надежный человек.
Нужно также, чтобы он мог свободно пересекать польскую границу. И чтобы за ним не тянулся “шлейф”. Руди
не профессиональный конспиратор. Однако, как говорят англичане, необходимость — мать изобретений…
Необходимость заставит всех нас поживее шевелить мозгами.
Отец встретил Яна с некоторой торжественностью и в то же время, как почудилось Яну, с затаенной
грустью и тревогой. Ни то, ни другое он не выказывал прямо. Все же долгие взгляды, ласковые нотки в голосе
не могли Яна обмануть. После рассказа отца о встрече с английским разведчиком Ян уже не сомневался, что
старик обеспокоен не на шутку.
Внешне Варшава жила, как прежде. К вечеру Маршалковскую улицу заполняла нарядная толпа
гуляющих. В парках, сидя на скамейках, неторопливые старики провожали оценивающими взглядами молодых
женщин, цокали языками и хвастались друг перед другом былыми победами. Из окон гостиницы “Европейская”
лились звуки мазурки, которую посетители танцевали в ресторане. Адам Мицкевич стоял на высокой колонне
напротив прокуратуры, и варшавяне острили, что он — единственный поляк, которого не подозревают в