Приглашение в ад
Шрифт:
последовало всего одно слово:
— Приезжайте.
Когда Фред прибыл, слуга проводил его в спальню, предупредив, что хозяин чувствует легкое
недомогание и поэтому примет посетителя, не покидая постели. Впрочем, Черчилль так часто встречал
визитеров в спальне, что это давно не являлось новостью.
Войдя в спальню, Фред с любопытством огляделся.
Черчилль в пестром восточном халате полулежал на широченной кровати. В левом уголке рта торчала
неизменная сигара.
убранстве спальни было что-то помпезное. На мраморном камине — тяжелые бронзовые статуэтки; на стенах
— большие картины в золоченых рамах. Все здесь было массивным, устоявшимся, не подлежавшим
изменению. И даже пожелтевший листок в скромной рамке под стеклом, висевший на стене над кроватью
хозяина — объявление буров о том, что за голову опасного преступника У. Черчилля назначена награда в
двадцать пять фунтов стерлингов, — не разрушал, а скорее дополнял ощущение устойчивости этого быта.
Но центром этой консервативной стабильности был сам Черчилль. Даже экстравагантность халата,
привычка выводить себя за рамки привычного этикета, не извиняясь перед гостями — все это тоже было частью
его бунтарского постоянства претендовать на исключительность.
— Добрый день, сэр, — произнес Фред. — Я сразу должен извиниться за вторжение…
— Оставим условности, мистер Саммербэг. Мы ведь с вами старые знакомые, — энергично прервал
Черчилль. — Что будете пить? Виски? Джин с тоником?
— Что предпочитаете вы? — вежливо осведомился Фред.
— Президент Рузвельт любезно прислал мне американский “Бурбон”. Не желаете ли попробовать
американского виски? Я лично уже к нему приложился и пока остался в живых. Кроме того, нам всем, кажется,
пора привыкать к американским напиткам…
— От “Бурбона” не откажусь, — вступая в игру подтекстов, объявил Фред.
Черчилль взглянул на дверь, на пороге которой уже вырос его давний лакей Сайерс. Это был высокий
мужчина неопределенного возраста с благородным лицом и седыми баками. Он сочетал в себе такую
безукоризненность манер, такую невозмутимость, что трудно было понять, с него ли писался традиционный
характер английского слуги или он сам был порождением литературных трафаретов?
— Да, сэр?
— Сайерс, друг мой, подайте нам “Бурбон” и все остальное.
Уже через минуту Сайерс невозмутимо подкатил к постели Черчилля небольшой столик на колесах, где
было все необходимое.
Черчилль отхлебнул приличную дозу и сказал:
— Мистер Саммербэг, иду на пари, что вас привело ко мне не только доброе отношение, — за что
искренне благодарю! — но, по всей видимости, и дело.
—
занятий, если бы вопрос, с которым я пришел, не касался будущего. Однако прежде всего, если позволите, сэр, я
хотел бы сказать несколько слов о прошлом и настоящем.
— Прошлое — наши кандалы, — усмехнулся Черчилль. — Но это к слову. Итак, мистер Саммербэг…
Фред лаконично и без лишних подробностей информировал Черчилля об операции с немецкой
шифровальной машиной. Особо упомянул об участии в этом деле сына Арчибальда Коллинза.
— Понял. Мое бессмертие обеспечено, — махнул рукой Черчилль. — Давайте о главном.
О необходимости создания “интеллектуальной бомбы” Фред говорил напористо и страстно. Он
аргументировал необходимость, обрисовал перспективы такого секретного объединения.
— Мы иногда видим выгоду только от продажи энного количества бутылок, если это выражено в
конкретной сумме фунтов стерлингов. Но я убежден, сэр, что в наших обстоятельствах есть и другие измерения
выгоды. Даже если на первый взгляд, они характеризуются очевидными затратами денег без каждодневного
поступления валюты в казну. Существует другая валюта. Оценить ее пока никому не дано. Но завтра на эту
валюту может быть куплена победа.
Черчилль слушал Фреда и попыхивал сигарой, перекидывая ее из угла в угол рта. Взгляд его был
устремлен вдаль, сквозь стены. Он словно вглядывался в грядущее.
— Мистер Саммербэг, — сказал Черчилль, выслушав ходатая, — я сегодня лишен возможности отдать
распоряжение и помочь вам безоговорочно. Но ваши идеи созвучны моему пониманию момента. Я не знаю
сейчас, что я смогу для вас предпринять. И все же заверяю вас в полной своей поддержке. Конечно, лучше
распечатать сундуки министерства ради перспективной работы, нежели ради безнадежных речей. Попробую
убедить кое-кого, а вы не теряйте надежды. И спасибо за полезную информацию.
— Не знаю, как вас благодарить, сэр, — поднялся Фред. — Даже нашему ведомству необходим
моральный импульс…
— Ну, моральной поддержкой я располагаю в неограниченном количестве! — рассмеялся Черчилль. —
Звоните, когда потребуется. Да, вот о чем еще хотел спросить… что этот Арчибальд Коллинз? Где он?
— Насколько мне известно от коллег, мистера Коллинза, в связи с тем что гестапо рыщет в поисках его
сына, на всякий случай собираются переправить к нам, в Англию.
— А-а, — сказал Черчилль и отвлеченно пожевал сигару.
Сайерс проводил Фреда до выхода и наклонил голову с безукоризненным пробором.