Приговорённые к счастью
Шрифт:
Бальтазар слушал вполуха: его глодала обида. Да и что они скажут, подпевалы? А ему пока лучше не лезть с предложениями. Пусть его выступление подзабудут, к тому же было опасение, что повреждённое устройство снова засбоит. Он вычистил последние обновления переводчика – так и есть, Бенедикт влез туда своими лапами. Работа грубая, зато какая эффектная.
Просмотрев расписание ближайших рейсов, Бальтазар прикинул, успеет ли заскочить в магазинчик за сувениром с Земли для Елизаветы – чем-нибудь небьющимся, вернее, принципиально неуничтожимым.
Он
На окне рядом с ним сидела бабочка, она медленно закрывала и открывала красные, как огонь, крылья. Видимо, залетела через приоткрытую створку. Это луняне здесь могут электрическими накопителями обойтись, а людям-органикам нужен кислород, их сюда немало набилось про ужасные страсти послушать.
«Милая земная бабочка… – думал Бальтазар, глядя на неё. Его душу заполонили нежные чувства. – Прошли эпохи, а бабочки всё те же. Сидит себе и радует старого инквизитора своей красотой, напоминает о былом. Настоящее живое существо, а не анимированная картинка! Вот бы тебя подарить Елизаветушке…»
Сыщики по одному получали короткий инструктаж от Емельяна Сергеевича и покидали аудиторию. Пошептавшись с ним, поднялся главный конкурент, с победным видом глянул на Бальтазара и ехидно улыбнулся. Тот махнул ему рукой на прощание. Да, моделька у конкурента что надо, от человека с первого взгляда не отличишь, да и со второго тоже. Умеют же некоторые делами ворочать и деньги заколачивать. Бальтазар оглядел себя – пластиковое чучело, только цивильная одежда и выручает.
Он повернулся к бабочке. Ну, предположим, поймает её, привезёт на Луну и оформит в какой-нибудь террариум с доступом на просмотр для Елизаветы? Дальше что? Сколько насекомое проживёт-то? От силы месяц, пока длится лето. И крылья цвета пламени Бальтазара уже не пленяли, а всё более смущали. Его супруга – такая привереда… Не так ведь поймёт – обвинит, что нарочно выбрал такую огненную, что она сама точь-в-точь как эта бабочка, запертая им на погибель для его развлечения. Нет, определённо дурацкая затея…
– Бальтазар, вы всё бабочек ловите? – пророкотал над его ухом хриплый голос.
Тот вздрогнул. Над ним высился Емельян Сергеевич. Специально, что ли, подкрался?
– Нет, что вы! – «Как он догадался?!» – Зачем она мне? У нас своих хватает, пусть и рисованных.
Ведущий следователь почесал затылок в недоумении.
– Смотрю, опять ваш переводчик барахлит. Вы сидите отстранённый, весь в глубокой задумчивости, ничего не замечаете. Вот я и говорю: вы всё ворон считаете? У меня к вам серьёзный разговор, а вы будто обиделись на весь мир. Или, может, на меня? Нет?
Бальтазар помотал головой:
– Никаких обид. Не надо было мне выступать, это верно.
– Верно. – Емельян Сергеевич нагнулся и шепнул: – Я вас пока обойду, никуда не уходите. Продолжайте бабочек считать.
Усмехнувшись, он отправился
Бальтазар тихо вздохнул, – видимо, его ждут нравоучения и выволочка. Не задался день.
Он снова забрался в настройки переводчика. Да, Бенедикт, чёртово отродье, хорошо тут пошуровал. То работает, то не работает. Вот же понакрутил! И ведь не пожалуешься на него хозяйке. Ни в коем случае! Развеселится и станет нахваливать ловкача. А тот, ободрённый, опять что-нибудь затеет.
Ещё раз внимательно всё проверив, Бальтазар вычистил следы недавних чужих вмешательств, затем поменял пароль доступа с «МояПрекраснаяЕлизавета» на «БенедиктОсёл ЕлизаветаВедьма».
Емельян Сергеевич тем временем выпроводил последнего слушателя. Плотно закрыв за собой дверь, ведущий следователь сразу посерьёзнел и посмотрел на Бальтазара почти хмуро.
Тот поднялся.
– Не против, если я закрою окно? – подойдя к столу Бальтазара, спросил Емельян Сергеевич. – А то здесь слишком свежо.
Бальтазар пожал плечами, хотя в помещении изрядно попахивало потом – впору было морщить нос.
– Хорошо, что вас не заражу, вы-то пластиковый, – усмехнулся Емельян Сергеевич.
«И мёртвый», – додумал за него Бальтазар.
Емельян Сергеевич закашлялся.
– Боюсь, совсем расклеюсь и слягу. А я, знаете ли, к вам не тороплюсь.
– Я закрою, – буркнул Бальтазар.
Он встал, подошёл к окну, выгнал бабочку наружу и захлопнул створку.
– Я знаю, что вы нам всем хотели сообщить, Бальтазар, – сказал Емельян Сергеевич, усаживаясь за стол. – О результатах проведённого вами моделирования по скану мозга одной из наших жертв, двухсотлетнего деда.
Бальтазар сел напротив и внимательно посмотрел на собеседника – похоже, выволочка и нравоучения отменяются.
– Верно, об этом, – подтвердил Бальтазар. – Мы его взяли из-за возраста: если он столько прожил – биография-то у него почтенная, – то, воскрешённый, он вероятнее других заживёт обычным человеком – лунянином, а не впадёт снова в экстатическую кому, которой жизнь кончил. То есть негативные последствия под вопросом и моделирование помогло бы уточнить риски воскрешения. И ещё: он дешевле всех выходил, тоже немаловажно…
– Я и про это знаю, – улыбнулся землянин. – Ваш Альберт прислал в один престижный научный журнал статью, где подробно изложил эти вводные, в том числе оценку стоимости эксперимента. Кстати, мастерски по Институту Времени прошёлся, по-академичному.
– Это он зря… – Бальтазар нахмурился. – Он хотел ещё острее написать про жадность Института и повальную некомпетентность историков, но мы с Димой не одобрили.
Емельян Сергеевич хмыкнул.
– Так вот, статейку мы пока задержали, – сказал он. – Дело чрезвычайное. Никаких подсказок врагу, что мы знаем, а чего не знаем. Ваша дочь указана в соавторах, и позавчера с ней связались наши специалисты прояснить некоторые моменты якобы для печати. Ведь это она подготовила модель души для анализа?