Приговоренный к забвению
Шрифт:
Убрав меч в ножны, Рик вытащил кинжал, наклонился к обезображенному телу Маги и срезал с ее пояса мешочек с пузырьками бальзама. А потом бросился к Бруно.
Тот был еще жив. Облегченно вздохнув, Рик сунул один из пузырьков в руку разрыдавшейся Селине.
— Две капли под язык, остальное — на рану! — крикнул ей Рик, хорошенько встряхнув девушку за плечи. — Поняла? Я говорю, поняла?!
— Поняла! — размазывая по лицу слезы и грязь, ответила Селина и склонилась над Бруно. А Рик подбежал к катающемуся по земле Клыкастому.
— Дай сюда руки! Руки убери, говорю! — гаркнул на него Рик,
Тонкая и хрупкая стрела давно растаяла, но эффект обморожения от нее продолжал распространяться. Зажав голову Клыкастого между колен, Рик зубами вытащил пробку из пузырька и плеснул содержимое ему в почерневшую рану. Тот обмяк, простонал, и Рик добавил еще немного снадобья. Глазница начала светлеть. Кровотечение остановилось. Еще немного — и вместо раны останется лишь след от нее. Рик выпустил Клыкастого из тисков.
— Ну че там, новый глаз еще не растет? — просипел воин, скривив губы в подобии улыбки.
Рик хотел было что-то сказать в ответ, чтобы поддержать его, но слова не шли. Поэтому он просто стиснул на мгновенье Клыкастому плечо, со вздохом поднялся и оглянулся на Тано. Тот все еще сидел в прежней позе рядом с телом Лейфа.
Рик прекрасно помнил и учебное сражение на плацу, и веселого повелителя колец в ночном колпаке, который так и не получил свой долг обратно, помнил битву с айром и ночные разговоры у костра…
Сегодня древний могильник напитался свежей кровью. В пыли — влажные следы от магии Тано и Маги, кровь, отрубленная голова инквизитора и его труп, тело верной своей империи воительницы — и тело Лейфа. И над всем этим возвышалась безразличная черная стела, сияющая сверху до низу сине-золотыми искрами.
Если к Маге Рик был равнодушен, то Вигге ему действительно нравился. Дрянной командир, но человек настоящий. При других обстоятельствах они могли бы стать хорошими друзьями.
— Эй, Бруно! Ты живой?.. — позвал Рик приятеля, который уже должен был очнуться.
Но тот не ответил. Селина подняла на Рика полные слез глаза:
— Он не приходит в себя! — с трудом проговорила девушка. — Дышит, но в себя почему-то не приходит… Неужели я опоздала?..
Глава 19. Вкус крови. Часть 2
Бруно был бледен до синюшности, как снятое молоко. Вокруг глаз и рта синева становилась еще ярче. На правом боку виднелась глубокая рана, которая от действия бальзама начала затягиваться, но очень медленно, при этом кровотечение до сих пор так и не остановилось. Кожаный доспех уже набряк от липкой влаги, и огромное темное пятно на нем продолжало расти.
Присев рядом с Бруно, Рик тронул его лоб ладонью: тот был липкий и холодный.
— Помоги ему… — прошептала Селина. — Я не знаю, кто ты, но вижу, что он тебе тоже дорог — так сделай что-нибудь! — воскликнула она, и в ее голосе звучал не испуг и не детская мольба, а требование.
— Рана отравлена или заклинанием, или дополнительной способностью клинка, и это замедляет работу бальзама, — хмуро пояснил Рик. — Нужен аспект жизни, или такими темпами пока лекарство подействует…
— Но ни у кого из нас нет этого аспекта. А значит, Бруно умрет, и мы ничего не сможем сделать?.. — с неожиданным
— Я этого не сказал, — твердо ответил ей Рик и направился к стеле.
«Рик, не надо. Это слишком! Ты можешь не выдержать столько магической энергии!» — испуганно запротестовала Рут.
«Может получиться, — возразил ей Вальд. — Ведь это же его собственная энергия.»
«Но это не его собственный аспект! Это аспект одной из его душ! И ладно бы, если щит состоял только из него одного, но там же еще восемнадцать других аспектов!» — уже паниковала Рут.
«Ну, возможно потом ему будет нехорошо, но выдержать он, по моим предположениям, должен», — сказал Вальд.
«Ты готов рискнуть?» — возмутилась девушка.
«Прекратите оба. Я уже все решил», — сообщил им Рик, и, положив руки на черный камень, закрыл глаза. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул, останавливая в голове поток мыслей. И только потом произнес заклинание. Вокруг стелы вновь вспыхнуло неосязаемое черно-фиолетовое пламя. И тогда Рик произнес еще одно. Пламя с гудением полыхнуло высоко вверх — и стало густым непроглядным облаком, окутавшим его с головы до ног. И это облако сейчас впитывалось в Рика. Стиснув зубы, он с трудом удерживал крик: его душа уже была переполнена, но в нее все вливалась и вливалась энергия. Рику казалось, что вены в его теле сейчас разорвутся. Верхушка стелы поблекла, и стала превращаться в пыль. Мгновение, еще одно — и вся стела осыпалась, оставив после себя лишь серое облако, в котором просматривался человекоподобный полупрозрачный силуэт сильфа, сделанный будто из речной воды.
Рик повернулся к Селине — и увидел, как ее глаза расширились от ужаса. Но девушка не закричала и не заплакала, и не закрыла лицо руками, хотя сейчас он выглядел, наверное, страшнее, чем все портреты Алрика Проклятого вместе взятые. От избытка чужеродной его нынешнему телу магии оно приобрело темно-серый цвет, а при движении оставляло за собой длинную черную тень.
— Стащи с него доспех, — изменившимся, гулким голосом проговорил Рик Селине.
— Я помогу, — подал голос пришедший в себя Клыкастый, кинувшись стаскивать с Бруно одежду. — Ты это… Сам-то живой?..
— Живой я, поторопись! — отозвался Рик. Под кожей мучительно жгло, голова раскалывалась, перед глазами стоял туман.
Стаскивая с Бруно доспех и рубаху, Клыкастый повернул его в сторону — и все увидели на обнаженной правой лопатке клеймо: щит с двумя медведями, стоящими друг напротив друга с графской лентой в лапах. Но удивляться и задаваться вопросами было некогда. Рик встал перед Бруно на колени, положил руки ему на грудь напротив сердца, и, закрыв глаза, сосредоточился, вызывая в себе ощущение аспекта жизни, словно в огромном мотке цветных ниток выбирал одну единственную нужную, или в хаосе снов искал один единственный образ. Золотое свечение полилось из его ладоней, окутывая тело Бруно. И только когда весь запас целебной энергии иссяк, Рик, тяжело дыша, сел на землю и стиснул раскалывающуюся голову руками.