Приграничная история
Шрифт:
– Это кольцо защитит тебя от ментальных вмешательств. Я хочу, чтобы оно всегда было при тебе, - отрывисто произносит он и вопросительно смотрит на меня.
Я кусаю губы, не зная, куда деть себя от стыда.
– Спасибо, но вчера я уже купила себе защитный амулет, - виновато шепчу, боясь взять кольцо, хотя этот дар и ничего не значит.
– Будет два - так надежнее, - терпеливо повторяет он, умоляюще глядя на меня, и я сдаюсь. Протягиваю руку, и Рэмиан бережно одевает колечко.
Мы оба, как зачарованные, смотрим, как играют лучи догорающего солнца
– Мне пора, - с тоской в голосе произносит он, но не выпускает из своих объятий.
– Иди, - великодушно разрешаю я, не торопясь уходить.
Мы сидим еще несколько минут, боясь разрушить хрупкую и уютную тишину.
Наконец, полковник ссаживает меня с колен и встает сам.
– Пока не закончится это расследование, я буду бывать дома очень редко. Помни, что в моем доме ты полноправная хозяйка. Делай все, что тебе захочется. Я знаю, что ты богатая женщина, но я тоже не беден. В верхнем ящике моего стола лежат деньги...Нет, я тебя не покупаю, - поспешно заверил он, правильно оценив мое возмущение.
– На всякий случай. Если что-то срочное - ты всегда знаешь, где меня найти.
– Как долго будет длиться расследование?
– спрашиваю я, оставив без внимания все остальное.
– Неделю - две. Может, дольше. Я постараюсь закончить побыстрее.
Я согласно киваю, в душе прекрасно понимая, что за этим делом последует другое, потом еще и еще. Такая работа. Вопрос в том, готова ли я ждать его в этом доме, слоняясь из угла в угол?
Видимо, что-то такое проскальзывает на моем лице, что полковник внезапно наклоняется и горячо целует меня. Как будто это может решить проблему.
– Лия, я понимаю, что ты расстроена и обижена, - он держит мое лицо руками, не давая возможности отвести взгляд, - но все решаемо. Я знаю, ты не привыкла сидеть без дела, но, умоляю тебя, сделай перерыв хотя бы сейчас. Считай, что ты в отпуске, который заслужила.
Я пытаюсь вырваться и высказать все, что думаю по этому поводу, но Рэмиан большими пальцами накрывает мои губы, мягко принуждая молчать.
– Ты только приехала, осмотрись, позволь себе расслабиться. Обещаю, что не заставлю тебя просиживать дни напролет в ожидании моего возвращения. Мы обязательно что-нибудь придумаем, хорошо? Ты веришь мне?
Как быстро и легко он просчитал все мои мысли, как будто знал все наперед. Нортон убирает свои руки и выжидательно смотрит на меня.
– Хорошо, - в который раз за последние дни я сдаюсь этому мужчине.
Полковник сдержанно улыбается, хотя я вижу, как сильно он рад.
– Я буду скучать, - он по очереди целует мои руки и, больше не задерживаясь, уходит.
Без него дом кажется неожиданно пустым и печальным. Я гоню прочь дурные мысли и возвращаюсь к героям романа, брошенным из-за Нортона, и читаю до полуночи.
На душе тяжело и мутно, хотя ничего не произошло. Ну, что с того, что полковника вырвали из моих объятий по делам службы? Я же не сахарная - не растаю и не исчезну никуда. Да и ожидание Нортон постарался
Опять же, защитный амулет подарил. Я покрутила руку с кольцом так и эдак. Черный бриллиант - превосходный материал для любого артефакта, имеющий только один недостаток: высокую цену. Подаренное мне было сработано хорошо и тонко, явно на заказ. Боюсь даже представить, сколько полковнику пришлось выложить за такую вещь.
Наверное, я просто накручиваю себя. Надо последовать совету Рэмиана и отдохнуть как следует. Я дочитала книгу, когда стрелки часов приближались к двум ночи, и забылась тяжелым сном.
Есть одна неприятная вещь в безделье: оно расслабляет и страшно затягивает, особенно если до этого лениться не было времени. Я с удовольствием начала вести жизнь богатой и изнеженной аристократки, от которой когда-то сбежала. Целыми днями я читала, вышивала взятый из Корлина пейзаж, гуляла, ходила за покупками, спала, - в общем, делала ничего. Единственное исключение, пожалуй, что хоть как-то подходило под слово "обязанности" - это ежедневное утверждение меню с госпожой Смолл, которая слишком серьезно восприняла приказ Нортона.
К слову, сам полковник появлялся ближе к полуночи, быстро ужинал и тут же засыпал мертвым сном, едва успевая дойти до собственной спальни. Обычно я поджидала его в столовой с книгой в руках, хотя читалось мне с трудом. Тревога, поселившаяся во мне, отступала только когда Рэмиан, уставший и разбитый, появлялся на пороге столовой. Он дарил мне легкий поцелуй, садился за еду и уходил спать. На все мои вопросы он неизменно бодро отвечал, что все в порядке, дело движется к завершению, ничего серьезного и волноваться мне не о чем.
Это "пустяковое расследование, которое вот-вот закончится" забирало все силы Нортона: он осунулся, потемнел и едва держался на ногах. Я потихоньку подсовывала ему укрепляющие отвары и даже хотела поделиться своей энергией, но он запретил даже думать об этом в весьма категорической форме, и я не стала спорить, ограничившись лекарственными настойками.
Когда большая стрелка часов медленно приближалась к полуночи, я замирала и сидела как на иголках, пока полковник не подходил ко мне с поцелуем. Я смотрела, как он ест, торопливо и жадно, и сердце щемило от непонятной нежности к этому мужчине. Сколько времени от спал в эти дни, известно ему одному, но госпожа Смолл, приходящая к семи утра никогда не заставала хозяина дома.
Дни мчались мимо в странной непропорциональности: первая половина, когда я была предоставлена сама себе, пролетала быстро, в отличие от последнего часа до полуночи, когда каждую минуту я чувствовала кожей.
Однажды, наглядевшись на засыпающего прямо за столом Нортона, я спросила, почему он не остается спать в отделе, ведь так он сможет урвать еще целый час сна, который тратит на дорогу и ужин.
Его ответ поразил меня до глубины души:
– Потому что я знаю, что ты остаешься в моем доме совсем одна, и боюсь за тебя.