Приходите за счастьем вчера

Darena

– А ещё говорят, что американки ничего не знают о наших традициях. – Поддержал светский тон мужчина, беря наполненную чашку. Елена в очередной раз его удивила.

– Ну, по происхождению я на три четверти болгарка…

Изначально Кол не собирался посвящать Елену в свои личные мысли относительно планов Эла на фирму, да и вообще как-то вникать в эту ситуацию больше, чем требовалось для помощи брату. Но глядя на девчонку, усиленно давящуюся блинами и борющуюся с подступающими слезами, передумал.

– Не горюй раньше времени. – Справившись с желанием подойти и обнять, – Елене, и без того с трудом сохранявшей самообладание, вряд ли могло помочь такое выражение сочувствия от чужого

человека, скорее уж унизить, – Кол как можно более безразлично произнёс: – Если я хоть что-то понимаю в происходящем, то твоя сестра просто довела Эла, и фирма ему не нужна. Выжди время, поговори с Катериной и…

– Я сделаю так, как посчитаю лучшим для Кет.

В последней, рубленой фразе был какой-то намёк, но Кол слишком устал и решил разобраться во всём после. Ему было и впрямь её жаль. По идее должны были волновать интересы Эла, но, в конце концов, брат – взрослый человек, вполне способен сам справиться, а эта девушка попала из огня, в полымя. Что она и сама немало виновата в случившемся, Кола не слишком тревожило: смысл отрицать двойные стандарты, если они всё равно есть?

– Если не сложится, откроешь ресторан, – подцепив на вилку кусок блина, сказал он: – Клянусь, что проспонсирую.

– Обойдусь без подачек, – раздражённо бросила Елена, от злости проглотив-таки, ставший колом в горле, кусок.

– А я и не о благотворительности речь веду, – не согласился мужчина. – Ты мне прибыль принесёшь.

До Елены дошёл смысл комплимента, она подняла золотистые глаза, в которых печаль уступила место лёгкой улыбке:

– Ну, если ты будешь поварёнком. Хотя командовать тем, кто даёт деньги и отвлекать его от обеления чьих-то заляпанных нехорошей субстанцией имён, как-то не слишком прилично…

– Елена, заканчивай со стереотипами…

Выбросив из головы все ненужные идеи относительно родственников, следующие полчаса Майклсон наслаждался отлично приготовленным завтраком с красивой женщиной, однако, не забывая контролировать ход мыслей, когда они поворачивали не в ту сторону. Он не обольщался спокойной вежливостью мисс Пирс. Во-первых, обиды не прощены, и то, что Елена вынужденно позволяет чужому человеку, никогда не станет разрешено претендующему на её тело, пока он не исполнит продолжительные вальсы, стирая коленные чашечки, и, во-вторых, на таких как Елена женятся, а не используют в постели к обоюдному удовольствию. Аксиома. Чуть не подавившись блином от невесёлого вывода, к несчастью, не впервые посетившего его голову, но вовремя запив ставшую поперёк горла еду чаем, Майклсон напомнил себе, что совершенно не готов ни ко второму, ни тем более к первому. Но и разыгрывать влюблённость, обнадёживая девушку, чтобы получить желаемый секс, он не собирался. Тупик. Оставалось с ней поболтать – по крайней мере, это была одна из немногих женщин, которая умела открывать рот, не становясь надоедливой.

– Я полагаю, ты здесь не останешься? – невинным тоном спросила Елена, прожевав последний кусочек и отложив вилку.

– Почему? – Вообще-то она была права, но в нём неожиданно проснулось раздражение. Если уж быть честным, закономерное – Кол сообразил, что всё это время с ним играют. Как и два месяца назад. Но что тут поделаешь – ведь и впрямь хороша.

– Кол, не обижайся, но что ты собираешься делать в американской провинции? – в преувеличенном изумлении приподняв брови, Елена чуть отодвинула стул от стола. Майклсон бросил короткий, косой взгляд на линию её колен, показавшуюся в разошедшихся складках зелёного шёлка, когда девушка откинулась назад. – Моль костюмами снабжать?

– Отдыхать.

– Тебе?! – Искренне рассмеявшись, брюнетка прямо посмотрела ему в лицо, без задней мысли разъяснив: –

Ты и Мистик Фоллз из разных миров. Поэтому решение пожить у вас и далось мне так легко, это для меня здесь покой и комфорт, а для тебя лишний день,.. – Елена подхватила с блюдца орешки и торжествующе закончила, – скука. Худшее из мучений.

– Ну и что? Ведь и тебе здесь плохо, – тоже отложив вилку, Майклсон с неожиданной жестокостью улыбнулся. – А ты здесь осталась.

– А ещё юрист, – усмехнулась Елена, отпивая глоток чаю и разглядывая глазированный миндаль в своей ладошке. – Нет, мне не плохо. С чего ты это взял?

Лишний вопрос – она поняла это, как только последнее слово фразы сорвалось с губ, но было поздно – если задан вопрос, придётся выслушивать ответ. Дурочка.

– Потому что когда молодая, красивая девушка с обеспеченным будущим говорит о покое и комфорте, это значит, что она несчастна.

– Нет, ты опять не прав. – Упрямо повторила отрицание Елена. Медленно разжевав орешек, брюнетка скривила губки – горчил. Растерявшись от выбранной им темы, Елена неожиданно для себя сообщила: – Я не несчастна и мне не плохо. Люди разные. Мне… ну, просто мне...

– Тебе как всегда. Никак. – Подвёл итог Кол, поставив пустую чашку на блюдце. – Всё что не счастье, характеризуется словом «плохо», Елена. И это не максимализм, а констатация факта.

«Ты тогда тоже счастливым не выглядишь!»

Но, вроде, он и не объявлял, что счастлив. Она промолчала, не зная, что сказать – любой ответ из её уст вёл к проигрышу в два, максимум три хода. И оба это понимали.

– Я имею право на личное мнение по этому поводу. И мне не нравится… – Так и не сказав, что не нравится, брюнетка поднялась из-за стола: – Если ты поел и мы закончили, то я пойду собирать вещи. Сегодня понедельник, а у меня в одиннадцать до полудня урок.

– Да. Спасибо за завтрак, собирайся, конечно. – Он тоже отодвинул стул, но стоило Елене сделать пару шагов по направлению к выходу из кухни, как оказался перед ней. – И прекращай, это не так уж смешно и ненаказуемо. Или я позабуду о том, что ты леди.

– Что? – Запах его одеколона защекотал ноздри, и Елена раздражённо поморщилась от мурашек пробежавших по спине. Подобные неконтролируемые ощущения она не любила.

Собрав всё оставшееся терпение, запасы которого, учитывая происходящую в семействе свистопляску, неумолимо истощались, Кол с тяжёлым вздохом начал объяснять:

– Елена, я взрослый мальчик и прекрасно вижу, что ты не отказалась от цели подинамить. Полчаса смотреть на твои голые коленки…

– Ты слишком высокого мнения о себе. – Наверное, статуя была бы эмоциональнее, чем Елена – таким арктическим холодом веяло от выражения её лица. – После того, что ты попросил тогда, Кол, ты последний человек в мире, с которым бы я стала флиртовать. Запомни это раз и навсегда.

Брюнетка не врала. Осознание, что вся невербалика, которой он только что был свидетелем, ей не придумана и не отрепетирована, заставило ошарашенного открытием мужчину сделать шаг назад. Да и с чего он взял, что Елена флиртует?! Тёплый, непривычно сочный голос, съехавшая пола халата, которую девушка не заметила, пару взмахов ресниц… Но ведь и ничего больше – прямая осанка, никаких надутых или приоткрытых губок, кокетливых переглядок, двусмысленных намёков и фраз... Всегда гордившийся умением считывать эмоции людей, Кол почувствовал себя на редкость глупо. Но все его инстинкты несмотря на это буквально вопили о том, что женщина, обливающая его сейчас ледяным презрением, пять минут назад соблазняла. Впрочем, это был один из немногих случаев, когда Майклсон видел, что инстинкт подвёл – на лице Елены были написаны искренние недоумение и гнев.