Приходите за счастьем вчера

Darena

– Поговорить о вчерашнем дне. – Свернувшись клубочком, девушка посмотрела на него снизу вверх. Освободив край кровати от одеял, кивнула. – Садись, мне и впрямь нужно кое-что спросить.

– Что именно? – Бесстрастно поинтересовался Элайджа, перестав нависать над ней и устраиваясь в дальнем кресле. К счастью, он был не эти бедолаги-доктора, и роль страдалицы в её исполнении не вызывала в нём ни жалости, ни возбуждения. И это было неплохо.

Кет рассмеялась.

– Самое простое. – Перекочевав вместе со своими свитыми в большой комок одеялами к так и незанятому мужем краю кровати, Катерина немного смущённо продолжила. – Я не знаю, что мне… показалось вчера.

Опиши всё, что было. Точнее, с того момента как ты приехал ко мне.

– Скандал живописать в красках, или достаточно сказать, что ты упала в обморок? – суховато поинтересовался мужчина.

– Нет, хватит упоминания. – Голос Кет дрогнул. – А дальше?

– Дальше ты очнулась и собралась совершить марш-бросок, потом пообещала собрать вещи, – он закрыл глаза, и Кет мгновенно расхотелось продолжать расспросы – такое опустошение проступило на лице мужа, – но только не предупредила, что с утра выпила снотворное. В итоге я нашёл тебя в обнимку с чемоданом и отгрузил в Сан-Франциско. Разбудил, повёз на приём, мы вернулись, и ты упала в очередной обморок. Вызвал врачей. На этом всё.

Наверное, стоило спросить, как он узнал о снотворном, если она сама переволновавшись позабыла, но это было можно опустить. Кет уже всё что её интересовало поняла.

– Прости меня за всё то, что придумала о тебе. – Она внимательно разглядывала узор на одеяле, обводя начинающими ощутимо дрожать от слабости пальцами завитушки рисунка. Сообщать ему, за что именно извинялась, Катерина не собиралась, но слова прозвучали с такой энергией, что Майклсон невольно очнулся от прострации, в которую постепенно погружался. – Спасибо за всё. И иди, тебе тоже нужно отдыхать.

– Ты уже извинилась.

Так и есть: Элайджа решил, что она имеет ввиду досье. Кет слабо улыбнулась. И вновь он увидел свойственное только её лицу выражение растерянности: взаимоисключающие чувства облегчения и досады.

Правильно истолковав отсутствие ответа на фразу об отдыхе, Катерина вновь повторила.

– Эл, ты не спал больше суток, и сейчас…

– Сейчас ты заткнулась и спишь.

Оцепенев от этого звериного рыка, Кет очень медленно подняла голову и тут же зажмурилась, встретившись с его взглядом. Такой Элайджа откровенно пугал. У неё застучали зубы. Усилием воли расслабившись, как было велено, а точнее дав телу обмякнуть, Катерина почувствовала, что по спине прошёл нервный озноб. Теперь она лежала совсем тихо, лишь изредка позволяя себе со свистом вдыхать. Почему он так взбесился? В последний раз такую реакцию и выражение глаз девушка помнила в ночь их свадьбы.

– Перестань.

– Что?

– Строить из себя бедную овечку. Тебе не идёт.

Чёрт знает что! То она должна лежать как мышь, то опять недоволен… Выпроставшись из-под одеял, брюнетка рывком встала с кровати и через мгновение оказалась на коленях мужчины, упираясь ему в плечи руками.

– Значит, не хочешь овечку? – Не обратив внимания на попытку снять её и спустить на ноги, девушка лишь крепче обхватила Элайджу коленями, не давая ему оттолкнуть её без того, чтобы она упала спиной на пол. Язык Кет мягко коснулся его губ. – А так нравится? Ведь нравится…

Подтверждения она не получила, да и не требовалось. Муж оставался по-прежнему холодно-зол.

– Мы сейчас грохнемся вместе с креслом, – пальцем не пошевелив, чтобы придержать её за талию и этим хоть как-то обезопасить от падения вниз головой, напомнил диспозицию Майклсон: – и, если ты запамятовала…

– Я тебе не нужна, – прошептала Кет, неожиданно с силой впившись мужчине в нижнюю губу. Его рот невольно приоткрылся, чем

Катерина не замедлила воспользоваться, проникнув между зубов и начиная язычком вырисовывать узоры на нёбе. Правда, всё быстро закончилось – как только дыхание Элайджи стало тяжёлым. Перед настоящей Кет, в которую влюбился, он всё же пока не сумел выработать противоядие. Рывком запрокинув брюнетке голову и отшвырнув на кровать с такой силой, что девушка чудом не упала на пол, Майклсон поднялся и молча вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Вернув рассыпавшиеся подушки на место в изголовье и зарывшись в них носом, Кетрин, тяжело выдохнула, закрыв глаза. Ещё одна победа и, как всегда, горькая. Но, по крайней мере, её мягкое место он пожалел, и на том спасибо. Хотя, лучше бы не жалел…

Душ, немного освежив, помог привести мысли в порядок и, уже проваливаясь в сон, Элайджа вдруг сообразил причину очередной выходки, обозлившей его настолько, что сейчас он был готов просто запереть эту женщину в четырёх стенах. Кет всё-таки обыграла по всем фронтам, сделав по-своему: выставила из комнаты – точнее, добилась того, что он сам ушёл. Проделай такой фокус любая другая женщина, Элайджа бы церемониться не стал, но… Он невесело рассмеялся, чувствуя смутное восхищение изворотливостью. Сначала вызвала жалость врачей, теперь очередное… Если бы была золотая медаль за игру на нервах, Катерина бы стала её бессменной хозяйкой. Но мысли вернулись к тому, о чём он думать не хотел, и что услышал прошедшей ночью, пока Кет бредила, и ей не вкололи и впрямь лошадиную дозу снотворного. Оставалось лишь надеяться, что сказанное не правда, а выдумка, разыгравшееся воображение воспалённого сознания. Хотя внутренне Элайджа не слишком верил в этот шанс: Катерина уже приучила его различать «хочу» и реальность.

США. Мистик Фоллз.

В очередной раз захлопнув дверь перед носом, – кажется, блондина, – девушка устало вздохнула, привалившись к косяку. Дом находился в осаждённом положении весь предыдущий день и миновавшую ночь: хоть беги. Мартин сначала беспокойно сновавший по лестнице вслед за девушкой из комнаты и обратно, устал, и, хорошо позавтракав, теперь мирно спал в спальне Елены. А сама Кет была где-то в Сан-Франциско вместе с Майклсоном, – сердце брюнетки тревожно сжалось, – и никаких новостей от сестры, кроме пары фраз вроде «всё о’кей» и «не переживай» вчера под вечер. Зазвонивший телефон заставил раздражённо поморщиться – наверняка, ещё один, норовящий сунуть нос в чужое грязное бельё, журналист, но девушка всё же сняла трубку: вдруг Катерина?

– Доброе утро, Елена Пирс слушает.

– Какой у тебя голосок, милая. Задолбали?

– Немного, – нехотя признала Елена. – Ты звонишь по поводу моей сестры? С Кет всё в порядке?

– Насколько я знаю, да. – Кол говорил своим обычным тоном. – Это, а точнее наши дальнейшие телодвижения по поводу Эла и Катерины, я и хочу обсудить.

– По телефону? – после секундной паузы спросила Елена и сама же ответила: – Нет. Ты хочешь, чтобы я приехала к тебе?

– А ты приедешь? – в его голосе проскользнули явные нотки заинтересованности.

– Разумеется, да. – Сухо подтвердила девушка. – Если речь идёт о судьбе Кет, вряд ли у меня большой выбор.

– Ясно. Ну, ладно. Пожалуйста, открой входную дверь.

– Хорошо, только я очень устала от этих хождений и... – Не слишком понимая, что от неё хотят, Елена посчитала, что спорить нет смысла, и в очередной раз проделала путь из гостиной в прихожую. Повернула ручку.

– Всё-таки здорово, что ты не всегда истеричка, норовящая спросить «Зачем? Куда? Пошёл на все четыре стороны»…