Приходите за счастьем вчера

Darena

Вытерев ладони о платье и не глядя на баламутящего озеро мужчину, Бекс побежала в лагерь.

Вернувшись к себе, посидев какое-то время на солнце, пока чуть сошла краснота с заплаканных глаз, блондинка сразу же устремилась к своему рюкзаку – собираться, но, уже подходя, замедлила шаг. Рядом с вещами её ожидала целая охапка ярко-синей лаванды. Взяв цветы в руки и вдохнув дурманящий аромат, она невольно улыбнулась – на ум пришли строчки из какого-то справочника по биологии: «запах лаванды помогает избавиться от тревог и раздражения, снимает стрессы и способствует…» Так и не вспомнив,

чему он способствует, Ребекка обернулась и не спеша несколько раз прошла по лагерю, бросая косые взгляды на лица свои согруппников по восхождению. Того, кто подарил цветы, она вычислила едва ли не сразу – молодой, высокий парень, видимо, немногим старше её. Девушка присела рядом.

– Ты один из тех, кто забрал мою одежду?

– Ээ… – он удивлённо моргнул. – Да. Как ты узнала?

– Я хорошо разбираюсь в физиогномике и невербалике, – улыбнулась Бекс.

– Пол Экман*?

– Фамильная интуиция на грани невозможного, – подмигнула она.

– Орланд. – Рассмеявшись, парень протянул руку. Пожатие было аккуратным и крепким. – Извини, мы не знали, что ты была совсем … без купальника.

– Ребекка. Это бы вас остановило?

– Не знаю, – парень снова вернулся к просмотру снаряжения. Коротко улыбнулся, – хотя тебя же не обманешь? Нет.

– Тогда цветы не извинения, а оценка моих прелестей, выходит? – Перехватив кошки, мешающие сворачивать верёвку, она натянула канат, помогая.

Орланд благодарно кивнул, и, не скрывая искорок восхищения в глазах, ответил: – Выходит, что так. Только они того не стоят…

– Что?!!

– Да я о цветах, которые слишком обычные, – рассмеялся парень обиде блондинки. Увидев, как она неумело выпустила конец верёвки, он аккуратно убрал пальцы девушки, чтобы та не поранилась. – Ты ведь новенькая, да?

– Да. – Ребекка собиралась вновь усесться на бревне, но Орланд передал ей один из рюкзаков, кивнув на длинный подол платья. Пристроившись на вещах, что было значительно удобнее, она вновь погрузилась в созерцание сборки снаряжения. – Я никогда ещё не занималась альпинизмом, кроме как у себя в Институте и хотела увидеть горы.

– Научишься. – Он ободряюще подмигнул. – Я ведь тоже совсем не гуру, ни в Азии, ни в Латинской Америке вершин не покорял, да и наши местные Альпы все облазаны сверху до низу. Скоро туристы будут гуськом ходить.

– Так они и ходят толпами по кустам… – констатировала девушка. – Нигде уже уединения не найти – утопиться захочешь и то бесполезно.

Их громкий смех заставил сидевших неподалёку ребят повернуть голову.

– Ты француз по происхождению? – Разговор с новым знакомым дал возможность прийти в себя, унять дрожь в руках, да и он ей просто понравился. Симпатичный, дружелюбный… Чем-то напоминал Кола. – Я по акценту поняла.

– А ты англичанка, тоже по акценту. Почему не Шотландия и Бен Невис**, а Альпы и Монблан***?

Лаванда и впрямь успокаивает нервы.

– Меня одну не пустили бы, решал брат… Но уже и не Бен Невис, и не Монблан, – она кисло вздохнула. – Я не поеду с вами на Кастор*** и получается, что на Монблан тоже не попаду.

– Это из-за нас? – Он нахмурился, испытывая неловкость и действительно

что-то похожее на раскаяние. – Не стоит. Ты очень красивая девушка, замечательно красивая, и идиотская шутка не должна портить поездку. Я знаю, каково это постоять на вершине пусть даже и не Джомолунгмы…

– Нет, – для убедительности она качнула головой, – не из-за вас, не переживай. Просто оказалось, что я себя очень плохо чувствую в горах, – с ходу придумала причину Бекс. – Давление…

– И сейчас?

– И сейчас… Поэтому мне стоит полежать, да и переодеться в джинсы, – она поднялась. Разговор и впрямь поднял настроение, расслабил – сейчас Ребекка чувствовала себя опустошённой и усталой, как бывает, когда выплачешь обиду. – Мы же скоро возвращаемся в деревню на подножии?

– Да, конечно, может тебе что-то нужно? – Орланд невольно проникся к этой совсем уж безыскусной девушке. Словно вышедшая из другой эпохи, она вызывала искреннюю симпатию и не столько, точнее не только из-за длинных ног и груди третьего размера, а по-человечески. С ней было просто говорить. – Если тяжело нести, оставь поклажу, распределим. В конце концов, мы тебе должны.

– Нет, не надо. Спасибо за цветы, – она улыбнулась. – Они мне очень понравились.

– Не за что, они цвета твоих глаз.

– Как вы прошли тест на дальтонизм с такими успехами, Орланд? – раздался издевательско-суховатый голос Деймона из-за спины. Бекс резко обернулась, глаза от вновь бросившегося в голову гнева и впрямь стали такими светлыми, что это стало смотреться не привлекательно, а попросту жутко.

– Дальтонизм не так страшен, как неспособность видеть дальше собственного носа. Извините, я вас оставлю. – Наскоро кивнув и прижав к груди цветы, она поспешила прочь.

Ни на Кастор, ни на Монблан Бекс, как и объявила, не отправилась, Деймон никакие потуги уговорить не выказал – «нет», так «нет», – но и из Швейцарии не уехала, сразу же после спуска с группой с Виа Феррата в долину обосновалась в небольшой частной гостинице, которыми буквально напичканы Швейцарские Альпы. Каким бы ни было её личное отношение к Сальваторе после случившегося, девушка, всю юность проведшая в обществе трех братьев, решила, что быть причиной непонимания между Элайджей, посадившим её на шею Сальваторе, и Деймоном не желает. Не ради Сальваторе, а ради брата, разумеется. Да и выяснять, кто прав, кто виноват, не хотелось. Следующую неделю Ребекка отдыхала: отсыпалась после окончания первого курса, ловила рыбу, плавала, играла в гольф, потихоньку изгоняя мечты о горах и лишь вечерами вглядываясь в туманные пики, нависавшие над деревушкой. В конце концов, всё можно успеть – не древняя старушка.

Медленно прошёл длинный вечер – с самого утра моросил мелкий противный дождик, – и наступила ночь. Потихоньку наслаждавшаяся рюмкой аперитива Ребекка сидела внизу, в комнате для отдыха, в окно наблюдая за дорожкой входа и тем, как косые струи дождя чертят на стекле узоры, отражаясь в зажёгшихся фонарях у крыльца. Ужинать пока не слишком хотелось, хотя входная дверь хлопала беспрестанно, впуская и выпуская (последнее в дождь значительно реже) постояльцев уже собиравшихся на вечернюю трапезу.