Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
Оказавшись в комнате, она переплела пальцы за спиной и тщательно устроилась на лёгком стуле, придав себе скучающий вид леди, как учили принимать подарки Эстер и Джордж. Но через мгновение любопытство взяло верх, и Ребекка начала незаметно сползать вправо.
– Не вертись – свалишься.
Мгновенно приняв прежний независимый вид, Бекс скрестила руки на коленях, но встретившись с Деймоном взглядом, вновь улыбнулась и вытянула шею без стеснения разглядывая, что в его руках.
Коса из венецианского стекла покупалась им для кузины, но была исполнена так изящно и невесомо, что подошла бы и девочке. А ребёнок ему показался не по годам взрослым, отчего-то это наложилось
– Хотите задобрить меня бусами, как конкистадоры индейцев? – Она протянула ладошку. – Это удалось. Спасибо, мистер Сальваторе. Мне очень, – парень услышал, что голос Ребекки дрогнул от волнения и удивился тому, как она сдерживается и не протягивает руку к подарку, а лишь выжидательно смотрит, – очень нравится.
– Деймон… – вложив украшение в ладонь девочки, он подмигнул. – Разве ты не знаешь, что настоящим дамам не положено принимать вещи от малознакомых людей? Поэтому зови меня Деймон.
– Хорошо, Деймон, – она улыбнулась и неожиданно крепко обняла парня за шею, – тогда я для тебя тоже буду Бекс.
И так же резко отпустив его, устремилась в ванную к зеркалу. Роста не доставало, она привстала на цыпочки и через мгновение обвила светлыми прядями украшение, соорудив причёску.
– Где ты так научилась? – поинтересовался стоявший в дверях Сальваторе. Он купил вещицу по совету знакомой и до сих пор слабо представлял, как ею пользуются.
Она улыбнулась.
– У женщин это врождённое, просто у тебя опыт общения с нами маленький…
– Так и есть, – Деймон от души рассмеялся.
– Я не права? – Бекс нахмурила светлые брови. – Ты надо мной смеёшься?
– Нет, – легко соврал парень, – просто мне весело.
Впрочем, не так уж и соврал, решил Сальваторе, услышав, как Ребекка в ответ залилась высоким, полудетским смехом. Она пока ещё не вышла из того возраста, когда просто смех от нечаянной радости не толкуется, как несдержанность или неуместная глупость.
– Мне тоже. Пойдём? Меня Эл с Ником обещали сегодня взять за раками, поэтому я тоже буду смотреть,– болтая, Ребекка выскользнула за дверь. – Это правда, что они красные?..
– Да, но только когда уже вареные. Живые – зелёные…
– А ты их ловил, Деймон?
– Несколько раз, в Швеции. – Она бросила косой, любопытствующий взгляд, и Деймон, поняв, что девочка не хочет быть назойливой и задавать вопросы, продолжил сам: – По ночам побережья тех озёр ими кишат, нужно просто брать за спинки и собирать.
Они пошли к берегу, где Элайджа следил за тем, чтобы жар не переходил на гриле в открытый огонь, чуть подальше щебетали девушки – спутницы Элайджи и Деймона, – а ближе всего под деревом расположились Керолайн с Ником. Он ей что-то неторопливо рассказывал, и судя по блуждающей рассеянной улыбке блондинки о своей работе, но она не возражала, хотя и не слишком понимала тонкостей темы. И оба выглядели до безобразия счастливыми. Бекс вздохнула – неделю назад, брат и его невеста крупно поссорились, она слышала, как Керолайн рыдала, садясь за руль, и уже совсем было обрадовалась, что эта блондинка скоро исчезнет из их жизни. Ник, конечно, побесился, разнёс комнату, но разве это так уж страшно? Погорюет, перестанет, мало ли на свете таких дур… А теперь всё по новой, сам же и побежал мириться. Слабохарактерный лопух, не способный стукнуть кулаком по столу! Хорошо хоть Эл у них не такой. Девочка отвернулась от милующейся парочки и направилась к старшему брату, по дороге продолжая интересоваться будущей охотой за членистоногими.
–
– Да, но это большая редкость. Обычно если наступишь…
– Я тоже когда-нибудь поеду в Швецию… – сделала вывод она.
Великобритания. Йоркшир. Спустя полгода.
Погода выдалась восхитительная – майское солнце, в лучах которого купались невеста и её подружки, рассыпало солнечные блики по витражным стёклышкам готического собора, расцвечивало подъездную аллею, наполняло храм особенно свежим, праздничным светом. Приложившие руку к строительству собора флорентийские мастера вдохнули в его классически мрачные своды лёгкость и радость солнечной Италии, наследницы Древнего Рима, в свою очередь вобравшего в себя жизнеутверждающую силу искусства Эллады*************.
Венчание. Воздушная паутина французских кружев облекала фигурку девушки в свою невесомую пелену – от закреплённого на кельтский манер резного обруча фаты до пенящегося у ног шлейфа. Чуть дрожали золотые локоны, рассыпавшиеся по плечам, губы, про себя ещё раз повторявшие слова, заученные наизусть, и пальцы, сжимавшие букет. Но краше всего были глаза, именно они приковывали к себе внимание прежде всего. Сейчас, пока на миловидное личико не опустилась фата, лучисто-синие, они сияли особенно ярко, с восторженным ожиданием оглядывая окружающих и словно спрашивая: «Всем видно, как я счастлива? Ведь я и вправду счастлива, полюбуйтесь же мною!»
Керолайн казалась удивительно чистой в этом искреннем счастье и, словно в подтверждение, вместо привычных композиций из розанов, орхидей или лилий в её руках были ландыши – символ юности и невинности.
– Милые цветочки, только ягодки ядовитые… – накануне ехидно заметила Ребекка брату, узнав, из чего попросила составить свадебный букет будущая невестка. – Очень даже подходят нашей милашке.
– Ландыш – лекарство, если применять с умом, – вздохнул Кол. – Но от язвы, конечно, не помогает…
Дальше он получил от сестрёнки тумак. Впрочем, не слишком меткий.
Но сейчас, даже стоявшая чуть в стороне ото всех остальных восторженно-взволнованных девушек Бекс признавала, что невестка напоминает одну из тех золотоволосых немецких красавиц-Гретхен, которых любили изображать художники.
Подружки невесты вошли в церковь и пройдя по проходу заняли предназначенные им места.
Стихли разговоры – часы пробили двенадцать и невеста на мгновение прижалась крепче к плечу отца. Всё случилось очень быстро, и хотя Керолайн ни минуты не сомневалась в своём выборе, но впереди её ждала чужая страна, город, далёкий от тихого Мистик-Фоллз, и стиль жизни мало похожий на тот, к которому она привыкла с детства. А ещё чужие для неё люди, особенно открыто выражавшая неприязнь безупречно воспитанная, несмотря на подростковый возраст, сестра Ника. Конечно, не боги горшки обжигают... Засмотревшись на стоявшую поодаль Ребекку, блондинка неловко оступилась, и каблук её туфель «поехал», но не отломился полностью, а жалко повис. Внутри собора уже раздались первые величавые ноты марша.
– Папа?.. – путаясь в ярдах кипенно-белой ткани, Керолайн приподняла ворох юбок и перевела на Билла смятенный взгляд.
Тот уже принялся осматривать её ноги, подёргал каблучок – сломался.
– Не горюй, принцесса, подождут. – Поразмыслив мгновение, он расстегнул ремешки на обеих ногах дочери. – Так всё же лучше, чем хромать.
Марш Мендельсона всё набирал силу…
Керолайн тревожно улыбнулась. Билл, сняв с ног дочери босоножки, ободряюще похлопал её по руке:
– Никто и не заметит, родная. Да и ерунда всё это – у твоей мамы и вовсе длинного платья не было, обычное из хлопка.