Приказ Императрицы
Шрифт:
– Слушай, Аделина, - улыбнулся Иван.
– Позови-ка барышню сюда, а сама ступай почивать.
– А чего ж не позвать... Позову, - несмело оглядываясь, словно сомневалась, а тот ли это человек, за кого приняла, Аделина покинула спальню.
Через несколько же минут в спальню вошла Настя. Скорее закрыв дверь и облокотившись на неё, она взирала на стоящего у свечей возлюбленного. Блеск слёз в её глазах Иван заметил сразу. Он подошёл, протянул руку, но Настя отошла к кровати и встала спиной:
– Мне надо переодеться ко сну. Сейчас
– Не придёт. Я ей дал ясно понять, что она здесь нежеланный гость, - встал позади Иван.
Настя замолчала, наслаждаясь тем, что он рядом, но обида в душе не позволяла стать теплее, уступчивой. Иван чувствовал всё. Он осторожно снял парик Насти и, положив его на стул возле, стал развязывать завязки её наряда. Настя так и не шевелилась. Её волосы водопадом пали на плечи. Закрыв глаза, она чувствовала, что поддаётся чарам любимого. Она чувствовала, как тело обнажается всё больше и больше, а тепло рук милого всё увереннее ласкают её талию и грудь. Он осторожно освобождал её от наряда,... нежно целовал ушки,... шейку,... плечи и... шептал:
– Ненаглядная моя, единственная...
– Не единственная, - прошептала Настя, и по её щекам покатились слёзы.
Она резко схватила лежащую на кровати сорочку и оделась. Иван понимал, что происходит, и сразу крепко обнял сзади. Они стояли перед небольшим зеркалом на стене, смотрели друг на друга. Взгляд обиды Насти и глубокий взгляд Ивана... Молча общались друг с другом, пока Иван не стал вновь шептать:
– Единственная. Ревнуешь... Зря. Я издевался над нею, пусть сначала и делал вид, будто крайне заинтересован.
– Делал вид, - кивала Настя, а слёзы непослушно катились и катились.
– Клянусь, никогда не поступлю больше подобным образом, - виновато смотрел Иван на милую в зеркале.
– Нельзя было мне так поступать и заставлять тебя страдать... Но ведь они и не подозревали, что мы знали об их сговоре. Мы умнее их всех, поверь... Не плачь... Я лишь ноги её коснулся. Успокойся, малышу нашему нельзя чувствовать плохое. Мы должны беречь его.
– Будем, - повторила Настя, поглаживая вместе с Иваном свой ещё незаметный живот.
– Прости дурака своего?
– поцеловал Иван любимую вновь в шейку, вдыхая аромат её распущенных волос.
– Своего, - кивала Настя, а обида отступала, уступая место всепобеждающей любви.
– Знает государыня теперь многое. Приказано Кристине твоей вернуться с повинной, тогда и будет всё хорошо с нею. А нас отпускают, поверь... Будем счастливы. Будем подальше ото всех этих дворцовых интриг... С нашими детками, - шептал Иван.
– С детками?
– улыбнулась Настя и опустила смущённый взгляд.
– А как же, - стал более страстно обнимать её милый.
– Татьяна зовёт на время пожить у неё, - прошептала Настя, и Иван улыбнулся:
– Прекрасно. А тем временем ты напиши письмо для Кристины. Доставлю его, и привезу её во дворец.
Настя вновь кивала, но уже с улыбкой на лице. Иван повернул
Глава 27
Следующим днём, следом за тем, как Императрица уехала в Царское село, Иван с Настей встретились в саду дворца. Ещё утром, когда проснулись в объятиях друг друга, они договорились о встрече и о том, что отправятся вместе к Татьяне в дом.
Татьяна ждала Настю тем утром в саду и сообщила о времени отправления. Когда же увидела прогуливающегося к ним навстречу Ивана, улыбнулась и оставила его наедине с Настей. За всем этим из одного из окон дворца наблюдал Владимир...
Поцеловав руку любимой, Иван заметил его в окне, но быстро перевёл взгляд в сторону подъехавшей ко дворцу кареты.
– Что-то случилось?
– с волнением вопросила Настя и оглянулась на подошедшую к карете Татьяну.
– Всё хорошо, - улыбнулся Иван и пригласил покинуть сад...
Владимир наблюдал за ними, следил за каждым шагом. Спокойно. Задумчиво. Только когда карета, в которую они сели следом за Татьяной, помчалась прочь покинуть это роскошное место, он отошёл от окна...
Полные радости Иван с Настей дружно беседовали с Татьяной о своих планах. Та всё больше и больше наполнялась желанием им помочь во всём, особенно заступиться перед государыней, если понадобится.
Когда же они прибыли к не менее роскошному, чем дворец, имению под Петербургом, карета остановилась на площадке у сада.
– Здесь у вас будет совместное временное гнёздышко. Будем надеяться, что всё разрешится к лучшему и скоро. Вы сказали, что отошлёте Симолиной письмо?
– спросила Татьяна сразу.
– Да, - подтвердила Настя.
– Я немедленно это сделаю... Но так хотелось бы вместе с Ванечкой к матушке поехать. Сама бы с Кристиной я бы и переговорила.
– В дороге много, что может случиться, а со мной безопаснее, - возразила Татьяна.
– Я за тебя перед государыней в ответе. Таков приказ. Никуда не пущу.
Оставляя карету, Настя проследовала с любимым за Татьяной к дому. Их души и глаза радовал раскинувшийся просторный сад. Здесь же, среди многочисленного разнообразия цветов пожилой садовник бережно проверял кусты роз. Лепестки цветов были будто самыми нежными на свете, самыми живыми, жизнь которых была так дорога и может оборваться в любую секунду.
Клумбы по краям тропы, ведущей от площадки к дому, были обложены большими белоснежными камнями. Они сияли на солнце и на вид были такими гладкими, словно покрыты шёлком. А между клумб и кустов - ухоженная изумрудно-зелёная трава, что так и звала притронуться или пробежаться по ней босиком.