Приказ номер один
Шрифт:
П о л ь Л а ф а р г. Разумеется, и однако…
Л е н и н (продолжая). Разве т а к и е их ошибки не в тысячу раз благороднее… Величественнее… И исторически ценнее, правдивее… Да-да, правдивее, чем… Чем пошлая мудрость всех тех, кто глаголет о суете революционных сует? О тщетности революционной борьбы? Революционного переустройства мира?
П о л ь Л а ф а р г. О, да, разумеется! Но тем не менее…
Л е н и н (заканчивая). Поэтому… Вот поэтому… Именно поэтому —
Л а у р а Л а ф а р г. Дожить до новой революции… (Смотрит на Поля Лафарга.) Это — последнее и, возможно, самое большое желание двух старых солдат Коммуны… (Ленину.) Всей жизни отцу и нашему дорогому Энгельсу не хватило, чтобы встретить и приветствовать победу… Но вы — молоды… Вы еще так молоды!.. И вы, и ваш признанный глава наш друг Георгий Плеханов…
П о л ь Л а ф а р г. Который, однако, не разделяет эту вашу убежденность в столь близкой и победоносной революции?
Л е н и н. Плеханов более осторожен в прогнозах…
П о л ь Л а ф а р г (перебивая). А!.. Как видите, он лучше усвоил некоторый печальный, но поучительный опыт истории и наших учителей, который мы с вами вспомнили!
Л е н и н. Однако кто у нас в России сделал больше Плеханова, чтобы эта долгожданная революция наконец произошла?
П о л ь Л а ф а р г. Тогда тем более странно, что вы с ним здесь расходитесь?
Л е н и н. Расхождения временны, в этом я убежден, глубочайше убежден…
П о л ь Л а ф а р г. Господин Ульянов, ваш прекрасный оптимизм очень и очень пригодится вам в вашей предстоящей совместной деятельности с Георгием Плехановым, я это предвижу!
Л е н и н. Почему же?
П о л ь Л а ф а р г (с улыбкой). Характер нашего друга… (Лауре.) А?
Л а у р а Л а ф а р г (так же). О, да!
Л е н и н. Характер? (Пожимая плечами.) Какие мелочи…
П о л ь Л а ф а р г. Для политического лидера?
Л е н и н. Решают дело все-таки принципы… Общие принципы!
П о л ь Л а ф а р г. Но я и говорю обо всем этом лишь в связи с вашими принципиальными расхождениями по поводу революции в России, о которой мы сейчас говорим!
Л е н и н. Характер… Нет, не могу принять ваших опасений, господин Лафарг!
Л а у р а Л а ф а р г. Ваше единство с ним… ваш союз… Наконец, дружба, да, дружба, невзирая на разницу в возрасте, положении… авторитете… Это так важно… так необходимо в вашем движении к этой русской революции!
П о л ь Л а ф а р г. Невозможно не возвращаться снова и снова к великому братству Мавра и Фридриха!.. Что еще так помогало им выстоять?
Л е н и н. О подобном было бы нескромно даже мечтать… Но я все равно не разделяю ваших опасений,
П о л ь Л а ф а р г. Не моих, дорогой Ульянов, не моих!
Л е н и н. Чьих же?
П о л ь Л а ф а р г. Энгельса!
Л е н и н. Вот как?
П о л ь Л а ф а р г. Энгельс, который, увы, уже не сможет быть вашим арбитром, утверждает: кто Плеханова обидит, не обидит ли всякого сам Плеханов? Вы понимаете меня?
Л е н и н (после паузы). С Георгием Валентиновичем я связываю всю свою жизненную работу… Неразрывно!
Ленин в своем кабинете в Кремле.
Л е н и н (усмехнувшись). Энгельс знал, что говорил!.. А в самом деле! Этот характер Плеханова едва не стоил нам «Искры»! Если бы «Искра» тогда не вспыхнула… Она могла и не вспыхнуть… Теперь кажется — это чудо, что она тогда вспыхнула и не потухла!.. А «Искра» — это партия… И в этом смысле, в этом решающем смысле… предопределялся исход и всей нашей сегодняшней борьбы… Судьба революции!..
1900 год, август. Корсье, Швейцария. Л е н и н направляется к появившимся на сцене В. И. З а с у л и ч и П. Б. А к с е л ь р о д у.
Л е н и н. Здравствуйте, Вера Ивановна. Здравствуйте, Павел Борисович.
З а с у л и ч. Здравствуйте.
А к с е л ь р о д. Здравствуйте, Владимир Ильич! Проходите, прошу вас, проходите, садитесь.
Л е н и н. Не опоздал?
А к с е л ь р о д. Вы точны! Жорж… Георгий Валентинович сейчас выйдет, и мы продолжим.
Л е н и н (кивнув). Подождем.
А к с е л ь р о д. Признаться, Владимир Ильич, ваш приезд — праздник для нас. Какая возможность возрождения деятельности нашей группы!
Л е н и н. Мы в России тоже возлагаем большие надежды на наше совместное предприятие.
А к с е л ь р о д. Знаете ли, Жорж ожил, буквально ожил, хотя… Хотя пока вот мы еще и не можем никак договориться… Позвольте откровенный вопрос?
Л е н и н. Разумеется.
А к с е л ь р о д. Вы упорно настаиваете на том, чтобы «Искра» печаталась не здесь, в Женеве, а в Мюнхене, не только потому, что из Германии географически ближе к России?
Л е н и н. Не только.
А к с е л ь р о д. Вы откровенны. Значит, что же… Подальше от несговорчивых «стариков» — побольше независимости?
Л е н и н. Павел Борисович, разве идейное руководство предприятием не оставляется за вами с Плехановым?
А к с е л ь р о д. А практическое? Владимир Ильич, ведь редакторами по существу собираетесь быть вы с Мартовым и Потресовым? Вы ведь убеждены, что лучше, намного лучше, знаете конкретное положение дел в России?
Л е н и н. Вы сами отвечаете на свои вопросы, Павел Борисович.