Приказано поступать по совести
Шрифт:
– Н-да? Значит надо было ещё чего-нибудь ему сломать.
– огрызнулся я.
– Ты что, совсем кретин?!
– повысил голос отец, отчего у меня пробежали мурашки по коже.
Однако это было лишь естественной защитной реакцией. Внутри я всё уже давным-давно обдумал и решил для себя. А значит, сейчас не время оступаться.
– Почему же?
– я старался сохранять невозмутимость.
– Вы человека покалечили! Это тяжкие телесные, Андрей! Вы со своими пацанами что, совсем головой не думаете?! Так мало того, что вы его покалечили, вы же его толпой били! И ты после этого будешь говорить про человечность и совесть?
– А ты прям нашёл самого невинного и пушистого!
– я перешёл на тон выше - А ты в курсе, чем занимался этот утырок? Видел эти записи в интернете, где он перцовкой заливал беззащитного пацана, которому руки заломали? За него ты впрягаешься?
– А ты что у нас теперь, правосудие здесь? Думаешь, что вы со своими пацанами равнее других? Вам кто право на самосуд дал, дебилы?!
– рычал отец.
– Так а что делать прикажешь, если полиция ничего делать не хочет? Этим чертям лишь бы пару тысяч на лапу получить! Кто за порядком следить должен, когда психи, живодёры и охреневшие мажоры ходят по улицам королями, а менты потворствуют им, получая бабло на лапу, как верная псина получает корм? Да при таком раскладе мы вообще единственные в этом городе люди! Единственные, кто пытается делать хоть что-то, чтобы окончательно не свалиться в это болото!
Отец молча слушал мою речь, а я даже и не думал останавливаться. Слишком многое накопилось за последние несколько месяцев, слишком многое я таил в себе:
– И ты теперь за них впрягаешься? Уж мы то с тобой не понаслышке знаем, что делают эти твари вместе с продажными ментами! А вдруг его батя приказал маму убить, а?! И ты теперь защищаешь их, нотации мне тут читаешь?! Да их не то, что бить, их всех порезать нахуй за такое надо!
Внутри вскипала ненависть, глаза налились кровью, и я даже не заметил, как перешёл на крик. Однако, наступило то самое мгновенье тишины. Мгновенье, в которое уши звенят, привыкая к отсутствию шума.
– Андрей, я понимаю, что ты чувствуешь, - к отцу вновь вернулся его привычный спокойный голос, - понимаю, что ты всё не можешь забыть маму. Но и ты пойми меня. Нет в твоих делах будущего, а я не хочу, чтобы ты по малолетке на зону загремел!
– А что делать прикажешь, когда всем похер на то, что творится вокруг? Лечь лицом в асфальт и покорно молчать, пока бандиты и олигархи учиняют беспредел?
– я продолжал гнуть свою линию, упорно игнорируя аргументы отца.
– Тебе легко говорить, ибо ты ничего не теряешь! Удобно рассуждать о справедливости и высших целях, когда не нужно кормить семью и даже о своём завтрашнем дне не нужно заботиться? А что же делать тем, кому есть, что терять? У кого работа, семья, дети? А? Что им то делать? Бросить всё и выйти на улицы вершить правосудие? А потом получить дубьём по хребту от полиции и отправиться под шконку за разбой!
Слова отца больно били по мне, в первую очередь потому, что он действительно был прав. Мне действительно нечего терять и не нужно ни о чём заботиться. У меня есть деньги в кармане, есть еда в холодильнике, а мой завтрашний день обеспечен также, как и послезавтрашний. Вдруг я почувствовал, как щёки наливаются краской. С одной стороны я был прав, а с другой я понимал, что не всё так просто, как я вообразил себе. И от того мне было ещё обиднее.
– Послушай, я тебе не враг. Я лишь хочу, чтобы у вас с Евой всё было хорошо. Так что пожалуйста, будь осторожнее,
– сказал отец, заглянув мне прямо в душу, но уже совсем иным взглядом. На месте суровости теперь была доброта и отцовское тепло.
– Хорошо, пап...Прости меня...
– сказал я, сглотнув ком, вставший в горле.
На этом наш очередной серьёзный разговор и закончился. И снова его итогом стал статус-кво. Отец понимал, что я чувствую, понимал причины моей твёрдости и непреклонности. Смерть мамы от лап убийц, готовых продать совесть за пару тысяч долларов, сломала меня окончательно, и папа прекрасно это знал.
Ева не стала задавать лишних вопросов, ибо даже находясь в другом конце квартиры за закрытой дверью, криков не услышит даже глухой.
– Опять кого-то побили?
– укоризненно сказала Ева, подловив меня на входе в мою комнату.
– Да...
– тяжело вздохнул я.
– А было за что?
– смягчилась сестрёнка, уставившись на меня своими тёмно-синими, словно аметисты, глазищами.
В такие моменты я будто терял почву под ногами. Уверенность и твёрдость убеждений в миг улетучивались, а глаза начинали бегать, в надежде избежать укоризненного взгляда сестры. Как удивительно, за долгие годы даже улицы не смогли сломать меня, но от одного лишь взгляда Евы меня бросает в краску...
– Они пацана невиновного на колени посадили и перцовкой залили. А мы отомстили за него.
– пробурчал я, стараясь смотреть Еве в глаза.
В ответ она лишь покачала головой, после чего подошла ко мне поближе, и приобняла меня.
– Всё хорошо...ты поступил правильно.
– тихо сказала она.
– Но и ты пойми отца, Андрюша. Он старается ради нас, делает всё, чтобы обеспечить нам хорошее будущее. Он не враг тебе, он лишь хочет, чтобы с тобой всё было в порядке. Пожалуйста, не подводи его. Мама бы этого не хотела...
Мне было нечего сказать, ибо Ева была права, как и всегда. И я не мог не прислушаться к её словам, потому что, смотря на неё, я видел маму. Ева - точная её копия. И в последние годы именно Ева давала мне то, что не успела дать мама - почти что материнскую любовь. Для достойного воспитания парня нужен как пряник, как и кнут. В роли кнута выступает отцовский подзатыльник и жестокая школа жизни, в то время, как пряник - материнская любовь, тепло и забота. Ежедневно я проходил сквозь ту самую жестокую школу. И лишь один человек давал мне любовь и заботу, коих мне так не хватает. Этот человек - моя младшая сестра. И может быть, я не жестокий по природе человек. Но за Еву я готов убивать, лишь бы она была в порядке.
Тяжёлый разговор с отцом ещё долго не давал мне покоя. А недолгий разговор с Евой окончательно добил меня, запустив новый цикл рефлексий.
Сейчас, впервые за многие годы остро встал вопрос выбора между семьёй и собственным благополучием с одной стороны и честью и принципами с другой. Лишь вопрос времени, когда наш подвальный зал накроют менты и завернут всех, кто хоть как-то причастен к уличным дракам. Всё, что нужно сделать для такого развития событий - перейти дорогу влиятельным людям с деньгами, властью и связями. И даже, если такого не произойдёт, не исключено, что в результате одной из следующих стычек я могу оказаться в обезьяннике. И в таком случае то, что до того времени оставалось незамеченным правоохранителями, вдруг всплывёт. И тогда не только я не оберусь проблем, но и вся моя семья.